Голубая искра - [10]

– Сразу видно, что некому убирать, – заметила Дуся. – Дорожки подметать тоже входит в обязанность домработницы.

– Я же говорю, от метлы не отвертеться, – улыбнулась Лиза.

В доме было тепло и просторно. В большом холле женщины сняли куртки и прошли в гостиную. Элла Леонидовна восседала в широком кресле, в сторону вошедших лишь повернула голову. Оглядела Лизу с головы до ног.

– Садитесь, – сделала приглашающий жест. – Так это твоя племянница? А ты знаешь, похожа, но ты, Дуся, симпатичнее. Она здорова? Что-то чересчур бледна, да и на вид хлипкая. Зачем ты ее привела?

– Вы спрашивали насчет горничной. Вот я и подумала… Лизонька девушка работящая. Вы не смотрите, что худышка. Она шустрая, исполнительная, намедни как приехала, так я сразу и вспомнила о вашей просьбе. Думаю, кто, как не Лиза, вам подойдет.

– А где она раньше жила? Зачем к тебе пожаловала? – с подозрением спросила хозяйка.

– Братец мой Петр Столетов два года как помер, а тем же летом во время лесных пожаров деревня на Рязанщине, где они жили, сгорела, а с ней дом, огород, все хозяйство. Лиза осталась погорелицей – без кола без двора. Мыкалась сначала по знакомым, жила в общежитии, потом решила к родной тетке податься. А я и рада. Как не приютить сироту?

Элла Леонидовна сочувственно покачала головой:

– Помню, помню, ужас, что за лето было! Аномальная жара, пожары, сколько деревень сгорело. Хорошо, до нас пекло и дым не добрались. В Москве, говорят, люди задыхались. У меня сестра с семьей вынуждены были уехать на месяц в Турцию. Просились к нам, но я отказала: Сенечке надо работать в тишине и покое, а тут целая семья… Да и у меня здоровье не позволяет родственников принимать. – Она вздохнула и обратила страдальческий взгляд на Лизу: – Ну что же, девушка оставляет хорошее впечатление, и тебе я, Дуся, верю. Если твоя племянница будет так же хорошо исполнять свои обязанности, как и ты, то, считай, нам всем повезло. Платить вам буду одинаково. Больше не могу. Если Лизе подходит, пусть приступает к работе прямо сейчас.

– Подходит, – кивнула Лиза.

– Тогда пойдем, я покажу тебе дом, объясню, что ты должна делать.

Элла Леонидовна с усилием поднялась с кресла и засеменила из одной комнаты в другую. Ноги она ставила носками врозь, как ходят балерины, но при этом походка у нее была тяжелая, неровная – видимо, сказывался возраст.

Дом Лизе понравился, в обстановке не было ничего безвкусного, кричащего – строгая добротная мебель, неплохие картины на стенах; правда, Лизу немного смутило обилие всевозможных статуэток, мелких сувенирных вещичек и рамочек с фотографиями на комодах. Она сама любила выставлять у себя дома памятные безделушки, но, как всякая женщина, знала, насколько они затрудняют уборку. А здесь их было чересчур много. Хозяйка явно страдала сентиментальностью.

На нижнем этаже располагались две спальни, гостиная, большая кухня, гардеробная и санузел. На второй этаж из холла вела деревянная лестница, по которой Элла Леонидовна взобралась кряхтя и охая. Здесь также был санузел и три спальни. Четвертая комната, как догадалась Лиза, еще не переступив порог, служила кабинетом сыну Эллы Леонидовны.

В кабинет вошли с предосторожностями. Сначала Элла Леонидовна, стараясь не шуметь, приоткрыла дверь, просунула в щель свои фиолетовые букли, затем помахала рукой за спиной, подавая Лизе знак следовать за ней. Лиза протиснулась бочком вслед за хозяйкой в полуоткрытую дверь и увидела спину сидящего мужчины. Перед ним на столе светился монитор ноутбука, но в данный момент Арсений Кравцов писал ручкой на простой бумаге, сильно склонившись к столу, отчего разглядеть можно было лишь взъерошенные волосы на макушке.

Элла Леонидовна, дабы не потревожить течения мысли своего неприкасаемого дитяти, на какое-то время лишилась голоса. Жестами, с помощью мимики и усиленной артикуляции она попыталась обрисовать ареал необходимых работ в кабинете, тыкала пальцем в ковер на полу, в балконную раму, в меловую доску, висевшую на стене, в пластмассовую урну с ворохом измятых листов у ног Арсения. Тот как раз, раздраженно хмыкнув, резко скомкал очередной лист и швырнул в урну.

– Черт, черт, черт! – вскричал мученик науки и вскочил с места, намереваясь куда-то идти, но чуть не налетел на мать и остановился перед ней со злым выражением на лице. – Ну что еще? Что надо?

– Сенечка, извини ради бога! – испугалась та. – Не хотела тебе мешать. Но раз ты отвлекся, познакомься: это Лиза, новая горничная, племянница нашей Дуси. Если что-то понадобится, обращайся к ней. Она очень хорошая, приятная девушка.

– Гм… – ответил на последнее заявление сын, бросив быстрый взгляд на Лизу. Однако, как выяснилось, Арсений все же был хорошо воспитан: – Очень рад, – рассеянно добавил он, потом виновато улыбнулся. – Я несколько неряшлив, уж извините. Только на столе, пожалуйста, ничего не трогайте. – Сутулясь, прошелся по кабинету. Остановился, будто вспомнив что-то. – Раз так, не могли бы вы, Лизонька, принести мне стакан воды со льдом. Льда побольше, если не затруднит.

Лиза сразу почувствовала к нему расположение, ей захотелось сказать ему что-то любезное в ответ, но она вовремя вспомнила, что светские манеры надо приберечь для другой жизни.