Голубая бусина на медной ладони - [52]

Шрифт
Интервал

Аль-Исфахани сообщает о «низком» происхождении многих из самых известных поэтов и о презрении некоторых из них к чистокровному родословию. Так, родословная аль-Хутайи (умер в 678 г.) неясна, ибо он относил себя к любому из племен, когда сердился на прочие; а один из крупнейших арабских поэтов — слепец Башшар ибн Бурд (696–783) дерзко заявлял, что он вольноотпущенник самого Аллаха, и то подтверждал, то отрицал свое арабское происхождение.

Это не значит, конечно, что идеалы муруввы воспевали только люди подобного склада. Немало поэтов гордилось арабской кровью. Среди них — аль-Мутанабби. Вспомним его постоянные самовосхваления мужеством, талантом и происхождением. Но хвалится он не ради чести родного асаба, а для того, чтобы оттенить неблагодарность высокого мецената.

Индивидуализм муруввы с ее культом мужской чести и личного превосходства противостоит идеалам асабийи, утверждающей коллективное сознание в рамках семейно-родственной группы. От места в этой группе, а вовсе не от личных способностей зависит по законам асабийи престиж человека — всегда «младшего» перед лицом старейшин асаба, знати, духовенства и, наконец, Аллаха.

Дух дина осуждает мурувву и асабийю за их исключительную поглощенность суетными делами сего мира, однако пытается подчинить их своим правилам. Вместо героев муруввы выставляются примером доблести Мухаммед, его родственники и сподвижники. Как религиозный эквивалент светскому молодечеству вводится словечко «футувва» (от арабского «фата» — «молодец», «удалец»; именно это слово употреблено аль-Мутанабби в «Касыде поношения»). В уста пророка вложено высказывание: «Нет веры без удали» (буквально: нет дина без муруввы), выдающее желаемое за действительное.

Мусульманин не более чем «раб Аллаха», поэтому утверждение поэта Башшара ибн Бурда, что он божий вольноотпущенник, выглядит святотатством. Зато родоплеменной и семейный словарь с успехом использовался для обозначения новых институтов исламского государства, а новые общественные связи часто изображались как кровнородственные.

Мусульманский закон — шариат считался единственным основанием для судебных решений, отрицая местное право — адат. Все же шариат вынужден был принять такие арабские обычаи, как кровомщение и вено за невесту. В Коране сказано: «А если кто был убит несправедливо, то Мы его близкому дали власть, но пусть он не излишествует, убивая» (XVII, 35). Исходя из этих слов, шариат ограничил право мщения за кровь личностью самого преступника, в отличие от обычая мести всему его асабу до пятого колена, как было принято во времена Имруулькайса. По шариату вено за невесту — собственность невесты, а не традиционная компенсация ее отцу. На практике же то и другое решается иной раз по адату. Противоречивость дина как нормы поведения усиливается еще и тем, что с конца седьмого века развивается чисто светский закон — канун, также не признаваемый шариатом. Вдобавок, призывая верующего отказаться от буйных доблестей муруввы и выделяя его из безличной иерархии асабийи, ислам, как мы помним, не отвечает на вопрос, волен ли человек в поступках, хотя ответственность за них не подвергается сомнению.

Принципы муруввы постоянно сталкиваются с «высшими целями» дина. Плохо согласуются с идеалами общеисламского — или даже общеарабского — и ценности асабийи. Так, типичное для нее соперничество между «северными» и «южными» арабами, или между потомками Кахтана и потомками Аднана, сильно замедлило процесс этнического объединения арабов. Рецидивы этой средневековой розни дошли до нашего века вместе с другими конфликтами, которым не дает погаснуть обычай кровомщения. Не случайно слово «асабийя» чаще всего употребляется в значении пристрастия к своим, ведущего к ссоре с чужими.

Асабийю, мурувву и дин не спутаешь, хотя границы между ними расплывчаты, а сами они не лишены внутренних противоречий. Однако их объединяет общая культурная традиция, общий арабский язык с его фантастическим словарным богатством и щедрыми выразительными средствами.

Ученые часто сетуют, что до нас не дошла мифология древних аравитян. Это так. Но обращение к арабской речи может открыть нам некоторые законы, по которым сложились не только традиционные нормы поведения, но и само арабское мифологическое мышление. В самом деле, форма словесного выражения асабийи, муруввы и дина — устойчивые обороты, излюбленные слова и даже такие, казалось бы, избыточные украшения, как постоянные сравнения и метафоры, часто содержат скрытое указание на забытый обряд, таят намек на древнее мировосприятие или осколок разрушенного мифа.

Сколько метафор связано с понятием «путь», столь близким водителям караванов! В открывающей Коран суре, которую мусульмане повторяют, как «Отче наш», верующий молит Аллаха вести его по «дороге прямой». Одно из девяноста девяти божьих имен — Ведущий прямым путем (ар-Рашид), ибо «Он сбивает с пути, кого желает, и ведет к нему того, кто обратился» (XIII, 27). Согласно исламу, человек после смерти должен пройти над адской бездной по тонкому, как волос, мосту. «Сунна» — слово, обозначающее мусульманское предание, первоначально означало «верное направление». Тарик, то есть путь, — это цепь передатчиков известий о словах и делах пророка, а один из популярнейших сборников таких известий озаглавлен «Торная тропа». По учению суфиев, путь познания разделяется на стадии (макамат), или стоянки после перехода. Примеры можно продолжать без конца. Но главная метафора этого ряда заключена в термине «шариат», когда-то означавшем у бедуинов «путь к воде». Вода же, как и дождь, это традиционный образ арабской поэзии, выражающий щедрость и милость.


Рекомендуем почитать
Африка грёз и действительности (Том 3)

Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд — известные чехословацкие путешественники.Для быстрого восстановления утраченных во время войны внешнеторговых связей Чехословакии друзья предложили предпринять поездку по ряду зарубежных стран. В настоящий комплект вошли книги, которые отражают историю и быт той или иной страны, а также впечатления путешественников от посещения этих мест.


Чуть-чуть невеселый рассказ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


134 ответа на 134 вопроса обо всем

О чём эта книга?С 1995 года, с тех самых пор, как вышло в свет самое первое издание моей первой книги «Практика вольных путешествий», — мне регулярно приходится отвечать на многочисленные вопросы. Вопросы задают читатели, водители, начинающие автостопщики, их родители, мои гости, слушатели автостопных лекций, газетные корреспонденты и тележурналисты. Отвечая на все их вопросы, я заметил, что вопросы сии имеют тенденцию повторяться. Чтобы упростить свою жизнь, я решил отобрать сотню наиболее распространённых вопросов и ответить на них в письменном виде.


Узу-узень - Кокозка - Бельбек (Юго-Западный Крым)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Синай 97 - рекомендации для путешественников или о том как не попасть на 'полуночный экспресс'

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Прогулка по Гиндукушу

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Друг или враг?

В книге рассказывается об истории отношений человека, техники и природы. Сегодня, когда в понятие «природа» включается не только планета Земля, но и околоземное космическое пространство, человечество несет огромную ответственность за последствия своей природопреобразующей деятельности.Автор этой книги инженер и историк Борис Козлов, обращаясь к истории науки и техники, ставит нелегкие для решения вопросы. Когда, на каком этапе исторического развития техника стала не только другом, но и врагом человека? В чем причины невиданного угнетения природы, острейшего экологического кризиса, поставившего под угрозу дальнейшую судьбу жизни на планете Земля? Наконец, где найти выход из создавшейся ситуации?Возможно, читатель согласится не со всеми суждениями и оценками автора.


Заклятие Фавна

Книга рассказывает о покорении электрической энерии. Перед читателями пройдет галерея ученых, открывших великие тайны природы и боровшихся с реакционными взглядами церкви.Рассчитана на массового читателя.


Века и поколения:  Этнографические этюды

Книга ученого и писателя Р. Ф. Итса рассказывает об истории жизни народов земного шара, об этнографии, методах ее исследования, об истоках религиозных верований, о некоторых историко-этнографических загадках. Рассчитана на массового читателя.