Голова королевы. Том 2 - [55]

Лорд Линдсей славился как храбрейший рыцарь своего времени, опытный боец и человек исполинской силы. Когда герольд возвестил, что он вызывает на бой герцога Босвела, последняя надежда померкла в сердцах верных защитников королевы. Большая часть солдат дезертировала, а когда одновременно с тем кавалерия мятежников обошла Кэрбери, чтобы преградить отступление войску Марии Стюарт, ряды расстроились, и только шестьдесят рыцарей и лейб-гвардия остались возле королевы и Босвела.

Мария увидела, что все погибло, и, чтобы спасти по крайней мере мужа, приказала ему бежать, пока она будет вести переговоры с мятежниками. Босвел повиновался ей, чтобы навербовать войско в Дэнбаре. Лорд Киркэльди, которого она велела тем временем позвать для переговоров, поручился ей своим словом, что с нею обойдутся почтительно, и, поцеловав ей руку, повел ее в лагерь мятежников.

— Милорды, — сказала им Мария, — я являюсь к вам вовсе не из страха за свою жизнь, но потому, что мне отвратительно проливать кровь моих подданных. Теперь я согласна следовать вашим советам и питаю уверенность, что вы встретите меня с уважением, подобающим мне как вашей законной королеве.

Лорды клятвенно подтвердили свою преданность, но когда Мария стала продвигаться между рядами солдат, среди них поднялся ропот недовольства, перешедший вскоре в громкие ругательства. Поначалу королева хотела пренебречь этими насмешливыми криками, однако из-за страшного волнения лишилась чувств и упала бы с лошади, если бы ее не успел подхватить Киркэльди. Так как он заверил королеву, что с нею обойдутся почтительно, то ему пришлось кинуться с обнаженным мечом в ряды воинов, чтобы угомонить поносивших Марию. Королева была вынуждена следовать за знаменем, один вид которого был для нее самой жестокой насмешкой.

Войско выступило с места стоянки и с торжеством повело с собой королеву, как пленницу. Ряды солдат до такой степени теснили ее, что подол ее платья был изорван в клочья, а растрепанные волосы висели по плечам. В таком плачевном виде вернулась Мария в свою столицу среди угроз черни, которая, простирая руки к знамени, встретила ее криками:

— Смерть прелюбодейке! Смерть мужеубийце!

Гамильтоны тем временем стали под оружие, и королева потребовала, чтобы ей дали возможность вступить с ними в переговоры во избежание новой распри. Однако лорды справедливо опасались, что она пошлет Гамильтонов к Босвелу на подкрепление, и не исполнили ее желания.

— Значит, вы нарушаете данное вами слово, для вас я — уже не королева, а пленница! — возмутилась Мария. — Но учтите, — продолжала она, схватив руку Линдсея, — как я держу сейчас вашу руку, так получу и вашу голову.

Такая безрассудная угроза стоила Марии того, что ее передали старшине города Эдинбурга.

Было десять часов вечера, когда она смогла наконец удалиться к себе в комнату, чтобы отдохнуть после всех передряг ужасного дня. Целые сутки королева ничего не ела, однако и теперь она отказывалась подкрепить себя пищей. Ее разлучили со служанками, а к дверям приставили караул. И в этой тюрьме несчастной не давали покоя. К замку подступили несметные толпы народа, и до королевы доносился глухой, грозный, зловещий ропот, подобный шуму морского прилива. Слышались самые грубые угрозы, и при свете факелов жестокие варвары водрузили против ее окна ужасное знамя, представлявшее убийство Дарнлея и ребенка Марии, взывавшего к Богу о мщении.

Несчастная женщина была близка к отчаянию. Она хотела опустить занавесы, но, как только с площади заметили ее фигуру, угрозы удвоились и в оконные стекла полетели камни. Растерянная, полураздетая, с беспорядочно развевавшимися волосами, как сумасшедшая, кинулась Мария к окну и закричала громким голосом, именем Божиим упрашивая народ освободить ее. Никто не мог оставаться равнодушным зрителем этой потрясающей сцены. Рев черни затих. Тогда королева, плача от горя и ломая от ярости руки, отошла в глубину комнаты и опустилась в кресло, охватив ладонями голову. Тронутые ее страданиями, знатнейшие граждане Эдинбурга пришли несколько часов спустя на площадь и уговорами и угрозами им удалось удалить разбушевавшуюся чернь.

Едва успела водвориться тишина, как Мария принялась писать письмо Босвелу. Так как лорды нарушили данное им слово и поступили с ней, как с пленницей, то и она не считала себя связанной с ними никакими обязательствами. В письме королева называла отсутствующего супруга «своим дорогим сокровищем», уверяла, что никогда не забудет и не покинет его, и заклинала его ежечасно быть настороже. Это письмо было вручено Марией солдату из ее караула вместе с кошельком, набитым червонцами. Солдат взял золото, а письмо передал лорду Мортону.

Лорды только и ждали какого-нибудь предлога, чтобы удалить Марию, и письма к Босвелу оказалось вполне достаточно, чтобы даже те, которые готовы были сдержать данное ими обещание, склонились к применению самых решительных мер.

Вечером 16-го июня Марию Стюарт доставили в Голируд. Она шла пешком между Этолем и Мортоном, сопровождаемая девицами Семпиль и Сэйтон и конвоируемая тремя сотнями стрелков. Лорды собрались в Голируде на совещание, где и порешили принять самые крайние меры. В протоколе они изложили все, что произошло со времени «позорного и отвратительного убийства короля». Они ссылались как на бесстыдное и богопротивное супружество королевы с графом Босвелом, главным зачинщиком и подстрекателем убийства, так и на то, что дворянство вынуждено взяться за оружие, дабы отомстить за это преступление, защитить драгоценную жизнь наследного принца, предупредить падение самой Марии и предотвратить окончательную гибель всего государства.