Голова королевы. Том 2 - [26]

Глава восемнадцатая ГРАФ БОСВЕЛ

I

Из Дэнвера Мария Шотландская призвала часть преданной ей аристократии, которая, вооружившись, составила небольшое войско вокруг королевы. Храбрый Босвел, Этол, Гэнтли и другие собрались под знамя королевы и решили защищать свою прекрасную властительницу от мятежников. Марии пришлось лишний раз убедиться, какой чарующей силой она обладает, но теперь это не радовало ее, так как ее душа была полна мрачной ненависти. Ее сердце требовало мести за все то, что ей пришлось перенести. В ее жизнь грубо ворвались чужие люди, унизили ее, совершили насилие над ее властью. Ей стоило лишь представить себе убитого Риччио, как рядом с ним вырастала фигура Дарнлея, человека, которого она вытащила из грязи и подняла до ступеней трона. А этот человек даже не имел мужества заступиться за нее, когда ее смертельно оскорбляли! Если Дарнлей и не участвовал в заговоре, не совершал сам убийства, то во всяком случае он был в тот страшный час заодно с убийцами. Кровь Риччио навеки оттолкнула от Марии ее супруга, и она чувствовала к Дарнлею глубокое презрение, невыразимую ненависть.

Королева опубликовала манифест против мятежников, но Дарнлея еще щадила, исподволь подготавливаясь к мести. Мария выжидала благоприятную минуту, придумывала всевозможные способы, чтобы полнее и как можно сильнее отомстить своему мужу. Она притворялась перед Дарнлеем, делала вид, что простила ему, но в ее душе все глубже и глубже росла ненависть к трусливому изменнику. Она письменно обещала Мюррею полное прощение, если он согласится подчиниться ей и поможет рассеять враждебную партию.

Со страстным желанием мести и с сознанием того, что она в состоянии выполнить это желание, Мария переехала в Эдинбург вместе со всеми своими приближенными. Лорды Линдсей, Мортон, Дуглас и их сторонники были привлечены к суду, но успели вовремя бежать в Англию, а поплатились лишь отдельные лица, присутствовавшие в Голируде в момент убийства Риччио. Граф Лэтингтон был отрешен от всех своих должностей, а графу Ленноксу запретили являться ко двору. Тело несчастного Риччио вырыли из земли, отпели в королевской капелле и похоронили с подобающими почестями. Что касается Дарнлея, то его тоже привлекли к ответу, а затем на всех перекрестках улиц появились объявления, гласившие следующее:

«Во избежание ложных слухов и превратных толков, распространяемых в народе относительно участия его высочества в убийстве секретаря королевы и преступном аресте подданных ее величеству лиц, королева объявляет своим верноподданным, что его высочество, принц-супруг, в присутствии Тайного совета королевы, поклялся своей честью ее величеству, что не только не принимал никакого участия в преступлениях изменников, но ничего не знал об отвратительном заговоре».

Готовность, с которой Дарнлей согласился на это унизительное объявление, еще более усилила чувство негодования Марии Стюарт, она, конечно, не верила ни одному слову своего супруга, и вскоре ей пришлось наглядно убедиться, насколько она была права в своем недоверии.

Союзники Дарнлея, возмущенные его двойной изменой, прислали Марии подписанный ее мужем оригинал заговора, из которого ясно было видно, что убийство Риччио было заблаговременно задумано, затем предполагался арест королевы и передача ее короны Дарнлею. Мария велела позвать своего мужа, представила ему доказательство его вины и назвала его коварным изменником, трусом и лжецом. Затем она с отвращением отвернулась и просила Дарнлея держаться подальше от нее.

Напрасно старался Мелвил примирить королеву с супругом. Он пытался убедить ее, что проступок ее мужа объясняется безумной, хотя и необоснованной ревностью, которую старались возбудить в нем его враги, чтобы воспользоваться слабостью его высочества. Мария запретила говорить ей об этом ничтожном человеке, которого она тем более ненавидела, чем сильнее чувствовала себя связанной с ним на всю жизнь.

Между тем приближалось время родов. Королева переехала в Стирлинг, где собиралась провести первые недели после болезни, так как там было тихо и не приходилось опасаться мятежников. Вскоре она разрешилась от бремени мальчиком, которого Дарнлей признал своим законным сыном. Тем не менее Мария не допустила, чтобы ее муж присутствовал при обряде крещения. Она хотела освободиться от Дарнлея и вместе с тем презирала его настолько, что жалела потратить сколько-нибудь усилий для того, чтобы устранить этого ничтожного человека со своего пути.

Мария переживала теперь состояние кризиса: обстоятельства жизни требовали от нее действия, стремления вперед, а сердце жаждало отдыха и покоя. Можно было бы думать, что горький опыт заставил ее забыть о любви, тем более что разочарование, испытанное ею во втором браке, должно было ей напоминать чаще о Франциске и сожалеть, что она изменила его памяти.

Может быть, Мария и действительно не думала бы больше о любви, если бы в ее сердце были лишь грусть о прошлом, разочарование в любимом человеке! Но это было не так. Королева мечтала о новой любви, безумной и страстной, которая опьянила бы ее, заставила бы забыть о всех горестях жизни. Кроме того, Мария думала, что, изменив открыто мужу, она отомстит ему, отплатит за смерть невинно убитого Риччио. Ей хотелось полюбить человека, сильного духом, опираясь на руку которого она могла бы смело и открыто посмеяться над своими недругами.