Голова королевы. Том 1 - [2]

— Это — ложь! — раздалось из ближнего кустарника. Парочка в испуге разъединилась, и в тот момент, пылая волнением, бешенством и негодованием, Анна Болейн, королева Англии, предстала перед своим супругом и опять воскликнула: — Это — ложь, Генрих!… О, Боже мой, чем заслужила я это от тебя!

— Миледи, — возразил король, — вы подслушиваете маскарадную шутку, это недостойно вас.

— Генрих, это — больше, чем маскарадная шутка, это — измена… Мой супруг бесчестит себя с одной из моих служанок! Я требую, чтобы Джэн Сеймур немедленно оставила двор…

— Довольно, миледи! — резким, угрожающим тоном перебил супругу король. — Так смела говорить Екатерина Арагонская, а не вы. А так как вы вздумали разоблачить короля, — тут Генрих VIII откинул плащ пилигрима и снял с головы шляпу, широкие поля которой скрывали его лицо, — то вы найдете и судью, который расследует обвинение против вас, заявленное леди Сеймур.

С этими словами он подал руку своей любовнице, и тихий ликующий смех Джэн Сеймур, возвестил оскорбленной королеве торжество победы.

Анна Болейн чувствовала, что колени ее подгибаются, и уставила неподвижный взор на удаляющуюся пару.

— Месть Екатерины начинается! — пробормотала она, содрогаясь и трепеща словно от какого-то ужасного предчувствия.

Тут Варвик вышел из кустов.

Королева встрепенулась, заслышав шаги.

— Я погибла, Норфолк, — тихо промолвила она, — я погибла, как некогда Екатерина Арагонская.

— Удостойте взглянуть на меня, миледи! — сказал лорд, — Норфолк и Гарри убежали, пред вами граф Варвик.

— Варвик? — страдальческим тоном презрительно вскрикнула несчастная королева и отшатнулась, точно при виде призрака. — Это — Божие мщение…

— Скажите лучше: Божья кара, леди Болейн! — возразил мрачный человек, после чего низко поклонился и поспешил обратно в кусты, так как от дворца бежали слуги с факелами. — Уйдем отсюда, — шепнул Варвик графу Сэррею, — сад будут обыскивать.

— Королева близка к обмороку… смотрите, она шатается, мы должны помочь ей! — воскликнул граф.

— Вы, видно, захотели угодить в Тауэр? Желаете, должно быть, чтобы вас обвинили в любовной связи с королевой? Королю только этого и нужно.

Говоря таким образом, Варвик тащил Сэррея к выходу из парка.

Едва успели они выйти за решетчатые ворота и скрыться на соседней улице, как затрубили в рог.

— Это — сигнал запирать ворота парка! — с мрачной улыбкой произнес Варвик. — Теперь Анне несдобровать!

— Правда ли, что она обманывала короля? — спросил Сэррей. — Милорд, кажется, вы питаете к королеве личную ненависть. Но если она провинилась, то ей можно простить…

— Судьба карает ее по заслугам! — возразил Варвик. — Разве во Франции, при веселом дворе Франциска Первого, вам не рассказывали, из-за чего Генрих Восьмой оттолкнул от себя Екатерину Арагонскую и вступил в пререкания с церковью?

— Нет, милорд, там полагают, что несговорчивость папы, когда Генрих потребовал себе развода, подстрекнула короля поставить на своем, между тем как при иных условиях он, пожалуй, примирился бы со своей супругой. Вдобавок его мучили угрызения совести. Екатерина была вдовой его родного брата, и церковь называла этот брак кровосмешением.

Лорд Варвик горько рассмеялся и воскликнул:

— Генрих Восьмой — и угрызения совести! Эти слова не сопоставимы. Грубая чувственность и кровожадность — вот преобладающие страсти этого глупого современного Калигулы, которые требуют удовлетворения и смеются над всеми препятствиями, наглейшим образом издеваясь над чувством справедливости, когда им оказывают сопротивление. Вы жили во Франции, Сэррей, сочиняли там стихи и учились изящным танцам, но слышали, конечно, между прочим про то, что Генрих Восьмой, король Англии, вел ученый спор с церковью. По вашим словам, честолюбие и гордость побудили короля не уступать и пренебречь папским проклятием. Ну да, весь свет морочили этими выдумками!… Ведь король Генрих также соблюдает отчасти приличия, придерживается известной формальности… И я бьюсь об заклад, что в настоящее время Анна Болейн услышит весьма ученые доводы, по которым для блага Англии необходимо, чтобы Генрих Восьмой возвел ее бывшую горничную в сан английской королевы.

— Вы бредите, милорд! В сан королевы? Ваша ненависть ослепляет вас. Генрих может изменить своей супруге. Ведь он — король, и никто не вправе помешать ему в том, или вступиться за обиженную. Но едва ли он рискнет надругаться таким образом над всякой нравственностью, над всяким правом и общественным мнением.

— Генрих рискнет чем угодно; ведь Джэн Сеймур дала клятву, что он не получит от нее ничего, пока не возведет ее на английский трон.

— Это невозможно, милорд! Вспомните, ведь Анна Болейн — законная жена короля. Он пошел наперекор церкви и расторг свой брак с Екатериной, чтобы вступить в супружество с Анной Болейн, и вдруг он осмелится вторично насмеяться над священным таинством!…

— Сэррей, я намерен рассказать вам одну историю. Сегодня вы бежали вдогонку за красавицей Анной. Вы не подозревали того, что она — королева Англии и замужняя женщина. Сцена в саду, свидетелем которой вы сделались, возмутила вас, и вы, как дворянин, были готовы пролить собственную кровь, защищая право Анны Болейн?