Голова королевы - [38]

Выхватив кинжал, Николас кинулся за Рыжебородым, но убежал недалеко: что-то тяжелое ударило его по затылку, и он провалился в темноту. Последнее, что он успел запомнить, — звук шагов, удаляющихся по каменной мостовой.

Лоуренс Фаэторн в трудную минуту умел проявить себя с наилучшей стороны. Угрозы Барнаби Джилла и травма Дика Ханидью поставили «Уэстфилдских комедиантов» в тяжелое положение, но Фаэторн мужественно преодолел все невзгоды. Чтобы сплотить труппу в час испытаний, Лоуренс с жаром рассказывал о перспективах завтрашнего дня, заражая актеров неколебимой верой в свои силы. Пьеса станет для него очередным днем славы, за которым, пускай и не сразу, последует ночь волшебства. «Победоносная Глориана» и четырнадцать прекрасных стихотворных строк завоюют расположение леди Розамунды Варли.

После тяжелого дня Фаэторн легкой походкой возвращался домой, ожидая горячего поцелуя от доверчивой жены. Увы, поцелуя не последовало, да и доверие куда-то, по всей видимости, улетучилось. На полноватом лице Марджери застыло холодное выражение.

— Что тебя беспокоит, душенька? — беспечно поинтересовался Фаэторн.

— Я говорила с Дики.

— Бедный мальчик! Как он?

— Лег, чтобы поберечь опухшую лодыжку.

— Ужасное происшествие, — посетовал Фаэторн. — Слава Богу, обошлось без серьезных ранений.

— Нет, кое-кто все же серьезно ранен, — мрачно заметила Марджери.

— О чем ты, милая?

— Сядь, Лоуренс.

Он послушно опустился в кресло. Марджери Фаэторн нависла над ним, готовая вспыхнуть в любую секунду.

— Мальчик убит горем, — начала она.

— Еще бы! Первая главная роль, и какая! Теперь все труды пропали даром!

— Он говорил о тебе, Лоуренс. Рассказывал, как замечательно работать с такой звездой, как ты. — Марджери замолчала, а Лоуренс улыбнулся. — Дик боготворит тебя.

— Любому ученику требуется достойный образец для подражания.

— Да, я уверена, что ты у нас образцовый… — холодно кивнула она, — но только актер. А вот семьянин — не слишком прилежный…

— Марджери… — ласково начал Лоуренс.

— Избавь меня от своих уловок! Я очень долго говорила с Диком Ханидью. Мальчик потерял роль, но я-то потеряла намного больше.

— Я не понимаю тебя, душа моя.

— Тогда давайте начистоту, сударь. — В голосе Марджери зазвучала угроза. — Дики все рассказал мне. О монологах и танцах, о прекрасных костюмах. И об украшениях, которые должна была носить Глориана, включая подвеску, у которой, надо сказать, все в порядке с застежкой…

Мачта, свалившаяся на сцене «Куртины», приземлилась прямо на голову Лоуренса Фаэторна. Примирение осталось далеко в прошлом. Он думал, что возвращается домой к любящей жене, а вместо этого смотрел в глаза разъяренной Горгоны.

Марджери сразу же догадалась, что стоит за хитростями мужа. Обуздав клокочущую внутри ярость, она спросила елейным голосом:

— И как же ее зовут, Лоуренс?

— Сиди спокойно, — велела Анна Хендрик. — Дай мне промыть рану как следует.

— Все в порядке. Просто забинтуй.

— С такой раной нужно к доктору. Давай я пошлю за ним, Ник.

— Мне уже не так больно, — соврал он.

Николас сидел на стуле в доме Анны в Бэнксайде, пока хозяйка обрабатывала рану на затылке. Он очнулся посреди улицы, с трудом поднялся и, шатаясь, доплелся до входной двери. Шляпа пропиталась кровью, в голове стоял туман, все тело ужасно болело.

— Ты думаешь, это был он? — спросила Анна.

— Уверен.

— Но как ты смог рассмотреть его в полной темноте, Ник?

— Я бы узнал его где угодно. Это был Рыжебородый.

— Кровожадный злодей поджидал тебя в засаде! — Ее голос дрожал от волнения. — Даже думать про это не могу.

— Меня не собирались убивать, — успокоил ее Николас. — Им нужно было кое-что другое. У меня украли сумку.

— С твоим экземпляром пьесы? — ахнула Анна.

— Да! Им нужна была «Победоносная Глориана»!

Анна сразу же поняла, что это значит. Единственный полный экземпляр пьесы исчез, а без него Николас не мог руководить спектаклем.

— Ужас! — воскликнула она. — Вам придется отменить завтрашний спектакль!

— Злоумышленники этого и добивались.

— Но зачем?

— Могу лишь догадываться, — ответил Николас. — Злоба, неприязнь, зависть, месть… Причины могут быть разные. Наша профессия сопряжена с ревностью.

— Но кто бы пошел на такое?

— Я не успокоюсь, пока не выясню, — пообещал он. — Ясно одно: у Рыжебородого есть сообщник. А я-то недоумевал, как он проник неузнанным в «Шляпу кардинала». Ответ прост: это не Рыжебородый приходил к бедняжке Эллис. Ей перерезал горло другой человек.

— Чтобы заставить замолчать?

— Думаю, да. Рыжебородый знает, что я за ним охочусь.

Анна Хендрик вздрогнула и закончила перевязывать ему голову. Кровь запеклась на светлых волосах, а на виске расползался уродливый синяк. По щекам Анны текли слезы любви и сочувствия. Когда Николас поднялся, она схватила его за руку.

— Ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти, Ник.

— У меня нет выбора.

— Позволь мне проводить тебя, — предложила она.

— Нет, Анна. Я справлюсь. Кроме того, ночь предстоит длинная. Не жди меня раньше утра.

— А что ты собираешься делать?

— Заново переписывать пьесу.

Эдмунд Худ обладал даром писателя приукрашивать действительность. Отчаянно желая влюбиться, он остановил свой выбор на Розе Марвуд и убедил себя, что она самая достойная из всех представительниц прекрасного пола. Богатое воображение быстро заретушировало недостатки юной прелестницы, и она превратилась в девушку его мечты — волшебное сочетание красоты, ума, очарования и отзывчивости. Сама того не зная, Роза Марвуд, пробежав через двор, стала новым человеком. Худа не смущало то, что он даже ни разу не разговаривал с девушкой. Он влюбился, а любовь слепа.