Голова королевы - [16]

Такое впечатление, что она была в сорочке, наполовину прикрытая замызганным одеялом. Николас присмотрелся, но смог различить лишь неясный силуэт.

— Джоан?

— Заходите и закройте дверь, — распорядилась она, садясь на своей импровизированной постели. — Я люблю гостей.

Николас шагнул вперед и затворил дверь. Джоан подняла свечу, тоненькое пламя осветило лицо Николаса, и вздох удовлетворения вырвался у девушки.

— Как вас зовут, сэр?

— Николас.

— Вы видный мужчина, Николас. Присядьте рядом со мной.

— Я пришел поговорить.

— Конечно, конечно, — ласково проворковала она. — Обо всем, о чем захотите.

— Об одном вашем вчерашнем госте, Джоан.

— Ну, вчера ко мне приходили четыре или пять мужчин, я точно не помню.

— Такой высокий, рыжебородый.

Джоан задумалась на минуту, потом вскрикнула. Она отставила свечу в сторону, обхватила колени руками, словно защищаясь от невидимого врага, и забилась в уголок. Николас наблюдал за девушкой, напоминавшей теперь затравленного зверька, а когда ее страх чуть утих, произнес негромко:

— Мне необходимо найти его, Джоан.

— Оставьте меня в покое, сэр.

— Он убил моего друга. Я должен рассчитаться с ним.

Девушка испуганно качала головой. Николас протянул ей кошелек.

— Уберите свои деньги!

— Послушайте! — настаивал Николас. — Вчера ночью человек с рыжей бородой заколол моего друга. Я найду его во что бы то ни стало. Прошу, помогите мне, Джоан.

Джоан, оставаясь в тени, смерила Николаса взглядом. Он снова принялся убеждать девушку.

— Вы наверняка можете хоть что-то рассказать мне о нем.

— О да! — печально воскликнула она.

— Вы его раньше видели?

— Никогда! И не хочу больше видеть!

— Он представился?

— Нет, он вообще ничего не говорил, кроме грубостей, сэр. Но кое-что я все же запомнила на всю жизнь. — Девушка содрогнулась всем телом. — Его спину.

— Почему?

— Он велел мне не дотрагиваться до спины, и сначала я так и делала. Но я люблю обнимать мужчину и не выдержала… Когда я коснулась его спины…

— И что же было не так с его спиной? — тихо спросил Николас.

— Шрамы. Вся спина в свежих шрамах. Длинные, широкие, еще не зарубцевавшиеся раны, у меня мурашки пошли по телу, когда я до них дотронулась. — Девушку начала колотить дрожь, и она вся сжалась в комок. — Он предупредил меня. Он же предупредил меня.

— Что он сделал с вами, Джоан?

— А вот что.

Девушка стянула через голову сорочку и подняла свечу, чтобы свет падал на нее. Николас отпрянул. У него возникло ощущение, будто кто-то сильно ударил его самого. Обнаженное худенькое девичье тело было покрыто ужасными синяками. Толстый слой пудры не мог скрыть опухшее лицо, разбитую губу, разбитый глаз; переносица предательски отекла.

Николас понял, почему Джоан так напугана. Ей вряд ли было больше шестнадцати. В приступе ярости клиент избил ее до бесчувствия, отчего она в один момент состарилась. Теперь Джоан придется жить с безобразными шрамами до конца своих дней.

Николас сунул кошелек девушке в руку и сомкнул ее пальцы, после чего вышел из комнаты. Он узнал об убийце новые отвратительные подробности. Немного, но хоть что-то для начала. Вчера вечером не только Уилл пал жертвой рыжебородого. Оба: и Уилл, и Джоан — заслуживали отмщения.

Глава 4

Ричард Ханидью обнаружил, что талант иной раз может сослужить и дурную службу. Талант возбуждает зависть. Те несколько месяцев, что Ричард выступал с «Уэстфилдскими комедиантами», он усердно работал и подавал большие надежды, но за это пришлось заплатить высокую цену. Против него ополчились трое других учеников. Увидев в Ричарде угрозу, они принялись дразнить его, и с каждым днем отношения становились все хуже и хуже.

— Ай!

— Это охладит тебя, Дики, — осклабился Джон Таллис.

— И не вздумай жаловаться, — предупредил Стефан Джадд, — а то в следующий раз уже будет не вода.

— А моча! — поддакнул Таллис, хохотнув.

Мальчишки убежали, а Ричард остался стоять, полный обиды и негодования. Когда он выходил из уборной, Таллис и Джадд окатили его из ведра. Белокурые волосы прилипли к голове, рубашка промокла насквозь, вода ручьями стекала на пол. Дик с трудом сдерживал слезы.

Ему было всего одиннадцать. Маленький, худенький и жалостливый — именно эти качества делали мальчика идеальным исполнителем женских ролей. Джон Таллис и Стефан Джадд были старше, выше, здоровее — и намного опытнее в травле недругов. Но до настоящего времени Ричард не подвергался особому риску на репетициях, поскольку рядом всегда был Николас Брейсвелл, готовый прийти на помощь маленькому актеру. Суфлер был единственным его другом во всей труппе.

Первым порывом Ричарда было побежать прямиком к Николасу, но в ушах звенела угроза Стефана Джадда. Он решил вытереться и никому ничего не говорить. За гримерной располагалось небольшое помещение, служившее одновременно складом и комнатой отдыха, где актеры коротали время до своего следующего выхода. Ричард забежал туда и с облегчением обнаружил, что внутри никого нет. Он стянул мокрую рубашку, взял кусок дерюги и принялся вытирать волосы, грудь и спину.

Он не услышал, как вошел Барнаби Джилл. Актер постоял в дверях, любуясь безволосой грудью мальчика с просвечивающими сквозь кожу голубоватыми жилками, потом вошел в комнату и затворил за собой дверь. Ричард в страхе обернулся.