Голосую за любовь - [141]
— Сделай яичницу, — распорядился он.
— Собака есть не станет! Между прочим, за это деньги уплачены, — с обидой сказала женщина.
Он поднялся, а Мария достала яйца, принялась возиться у плиты. Кухня, где они обычно ели, была такая маленькая и тесная, что он запросто мог бы, не сходя с места, сгрести Марию в охапку. Она знала, что за этим последует. Схватит, швырнет на стол, на стулья, куда попало — все здесь под рукой, — не вырвешься… Но на этот раз он не стал ее бить. Сел. Она настороженно следила за каждым его движением из-под опущенных ресниц. Он выплеснул варево в жестянку, рядом с которой расположилась Фами. Собака в два счета управилась с пищей и теперь вылизывала миску. Адам смотрел, как она ест. Мария молча подала яичницу. Отошла к окну, тупо уставилась на мужа. Что ж, думала она, сегодня, слава богу, пронесло.
Вдруг его лицо перекосилось. Неужели и яичница не удалась? — только и успела подумать Мария. Он не сводил глаз с Фами. Действительно, что это с собакой? Брюхо и лапы вдруг свело судорогой, пес корчился, задыхался. Фами рухнула у плиты, заскулила. Адам уже покончил с ужином. Не говоря ни слова, он встал из-за стола, кулаки сжаты, по щекам ходят желваки. Взгляды супругов скрестились. Это вывело его из оцепенения. «Гадина…» — прошипел он, опрокидывая стол. Кухонька наполнилась грохотом: тарелки, чашки, солонка, стакан полетели на пол, металлически звякнул поднос… «На помощь!» — взвизгнула Мария.
«Хорошо, люди подоспели, а то бы пришиб меня, говорила она судьям. — Он тысячу раз грозился, но куда мне было деваться? Я росла без отца, никого у меня, кроме матери, нет, я ей тайком помогала, боялась, как бы он не узнал. Вот и растерла в порошок лекарства, у его сестры взяла, думала, они безвкусные, не заметит. Не могла я больше терпеть. Однажды заикнулась о разводе, так он едва не убил меня. Запустил гирей от кухонных весов, огромной, тяжелой. Чудом увернулась».
Хорошенькая миниатюрная женщина. Измученная. Но чувствуется в ней, как это ни удивительно, твердость, уверенность в собственной правоте, искренность, и говорит она, похоже, правду, хотя и упрощает дело. Так восприняли ее заседатели. Суд есть суд. Судили, рядили. Приняли во внимание смягчающие обстоятельства. И приговорили Марию за покушение на убийство к шести годам исправительных работ.
II
Когда Марию вывели из тюрьмы, лил сильный дождь. Ей предстояло свидетельствовать против Мартина. Против Мартина по прозвищу Чайка, который оказался на скамье подсудимых по обвинению в предумышленном убийстве. Одетая в чистую арестантскую блузу, она сидела в вагоне и то и дело расправляла, натягивала на колени юбку, боясь, что та изомнется. На ногах новые чулки. Туфли — на них не пожалели гуталина — начищены до блеска. Мария смотрела на свои руки, ей казалось, они увеличились в размерах. Какие маленькие у тебя ладони, ты не создана для работы. Он часто твердил ей подобные глупости. Мартин. Ох уж этот Мартин! Мартин, пять дней счастья, всего пять. Зато каких, такого с ней прежде не случалось. Пять неповторимых дней она принадлежала ему с утра до вечера, от сумерек до зари. Разве тебе не нужно на фабрику? — спрашивала она. Какая фабрика, если ты рядом? Я наверстаю, не бойся, сама знаешь, каков я, когда приспичит. Она почти не выходила из комнаты; раньше здесь же ютилась и мать, но Мартин спровадил ее в сарайчик: мешает, будем носить ей еду, не волнуйся. Мария согласилась. Старуха тоже не возражала: до зимы далеко, а там посмотрим. Комната. Он приволок сюда железную кровать, обещал купить мебель: увидишь, я неплохо зарабатываю. Мария в жизни не ела столько пирожных, никогда прежде не пробовала вермут, он пришелся ей по вкусу. Мария, говорил Мартин, Мария, кричал, взгляни на меня, Мария. Пять дней кряду он не отпускал ее, не давал ни к окну подойти, ни приблизиться к двери.
Она забыла о времени. Он знал, что скоро за ней придут, уведут в тюрьму. Его не трогали пересуды соседей и товарищей по работе. Спутался с преступницей, да-да, пыталась отравить мужа. Я любому заткну рот, говорил он. Никто и пикнуть не посмеет, хотя, конечно, языки у всех чешутся, того и гляди будут приставать с расспросами. На шестой день время вернулось.
Эта официантка давно его высмотрела. Ноги как спички, ресницы намазаны, воплощенная фальшь, лгут и глаза, и губы. Мартин пришел пьяным. Пять дней, ни днем больше. Он не сразу перебрался к этой бабе, кровать по-прежнему стояла в комнате, иногда он появлялся, бывало, что и с пирожными, и сердился на Марию, когда та отказывалась сесть с ним за стол. Мария, говорил он, ты принадлежишь мне, запомни. В конце концов она уступала, Чайка умел добиться своего. Счастье возвращалось — на час, на два… Потом он исчезал. Говорил, что занят, работает даже ночами, ну а после — что тут плохого — заглянул ненадолго в ресторанчик. Замолчи, Мария, ради бога, хватит. Он не бил ее, как тот, первый, но после пяти дней блаженства, которые ей довелось пережить, все это было невыносимо. У нас так мало времени, Мартин. Меня же вот-вот заберут. Ей приходилось терпеть, снова терпеть.
«Читать не надо!» Дубравки Угрешич — это смелая критика современной литературы. Книга состоит из критических эссе, больше похожих на увлекательные рассказы. В них автор блистательно разбивает литературные и околокультурные штампы, а также пытается разобраться с последствиями глобального триумфа Прагматизма. Сборник начинается с остроумной критики книгоиздательского дела, от которой Угрешич переходит к гораздо более серьезным темам — анализу людей и дня сегодняшнего. По мнению большинства критиков, это книга вряд ли смогла бы стать настолько поучительной, если бы не была столь увлекательной.Дубравка Угрешич родилась и училась в бывшей Югославии.
В поисках пропавшего брата психиатр Данило Арацки пересекает страны и континенты. И везде, куда бы он ни направился, за ним следуют души усопших предков. Бессонными ночами они рассказывают Даниле о том, что тот, пожалуй, предпочел бы забыть. Дороги семейства затеряны во времени и пространстве: от лесов Закарпатья – до салонов Парижа, от детских приютов – до психиатрических клиник и концлагерей. В таинственной «Карановской летописи», обнаруженной случайно в антикварной лавке у берегов Балтийского моря, говорится обо всем, что было, есть и будет с родом Арацких.
Искрометный и едкий роман хорватской писательницы и бунтарки Дубравки Угрешич «Снесла Баба Яга яичко» был написан в рамках международного литературного проекта «Мифы». Из всего пантеона легендарных героев она выбрала (не будем спрашивать, по каким своим причинам) «страшную и ужасную» Бабу Ягу. Этой «красавице» в народных сказках ни разу не досталось ни главной роли, ни хотя бы почетной грамоты. Зато в глазах Угрешич она возвысилась до звания Великой Богини. В романе в трех частях с юмором и безграничной фантазией Угрешич рисует картину путешествия в мир сказочной Бабы Яги и объясняет природу мифа о Старой Страшной женщине, затаившейся в лесу и способной на самые неожиданные поступки.(суперобложка)Старые ведьмы несут хорошие яйца.Полинезийская пословицаУгрешич — это автор, за которым хочется следить, она завораживает.Сьюзен Зонтаг, автор романа «Любовница вулкана»«Снесла Баба Яга яичко» является прекрасным примером того, на что способно воображение Угрешич.
Увлекательное ироничное повествование югославской писательницы Дубравки Угрешич – своеобразный «роман о романе», литературная игра, основанная на цепочке таинственных событий, первое из которых – смерть в бассейне. Это мастерски реализованная модель постмодернистской теории, высвечивающая на фоне жизненных реалий «развитого социализма» абсурдность писательского ремесла.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Роман «Открытый город» (2011) стал громким дебютом Теджу Коула, американского писателя нигерийского происхождения. Книга во многом парадоксальна: герой, молодой психиатр, не анализирует свои душевные состояния, его откровенные рассказы о прошлом обрывочны, четкого зачина нет, а финалов – целых три, и все – открытые. При этом в книге отражены актуальные для героя и XXI века в целом общественно- политические проблемы: иммиграция, мультикультурализм, исторические психологические травмы. Книга содержит нецензурную брань. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.