Голосую за любовь - [117]
Но не это было главным и самым опасным. Ни ее фигура, ни шея, ни волосы здесь ни при чем. Что-то сильное и серьезное неумолимо вторгалось в его жизнь. Может быть, это наваждение или сон? Просыпаясь по утрам, Эмилу хотелось увидеть рядом Мори, но не Мори-любовницу, а некое бесплотное существо, которое бы ее тихим, хрипловатым голосом заговорило с ним о наступающем дне и его мимолетности. Господи! Эта женщина с такой легкостью, с улыбкой на устах овладела его душой! А ведь ее отношение к жизни всегда ему было в принципе чуждо. Но, когда Мори говорила, ему не хотелось ей возражать. И он задавался вопросом: что со мной? Когда же я становлюсь самим собой — с ней или без нее?
Да, это сон! В реальной жизни Эмил не мог себе позволить ради этой платонической связи и своего блаженного состояния пожертвовать всем, что достиг. Разрушить семью и забыть об условностях, сжигая все мосты. Осрамиться, наконец, как какой-нибудь зеленый юнец.
И все же он мечтал о Мори в часы, когда за окном занималась заря, а он лежал в постели как заколдованный. Замирал от мысли о ней в разгар деловой беседы в залитом солнцем кабинете. Самым мучительным было то, что ему приходилось прятать свое счастье по кабакам на окраине и прощаться с ним на перекрестках дальних улочек, и это было просто ужасно. Но другого выхода, как ему казалось, у него не было…
Лаура догадалась, что с Эмилом что-то происходит, по отреченному и какому-то беспричинно-умиленному выражению его лица. И как истинный профессионал, она проанализировала ситуацию в соответствии с навыками своего ремесла — дала ей политически точную оценку. Что-то произошло, или кто-то способствовал тому, что Эмил изменился, стал не от мира сего. Так что же случилось или в ком причина? Неужели замешана женщина? Лаура колебалась. Она бы в принципе никогда не поверила, что такого интеллектуала, как Эмил, может выбить из колеи что-либо, лежащее вне умственной сферы. Чье-то тело или, скажем, глаза! Лаура упустила из виду, что сама она, живое воплощение аналитического ума, слоняется теперь по дому как тень, и причина тому — мужчина. И вид у этой худощавой маленькой женщины с пучком непослушных темных волос, собранных на затылке, был при этом самый что ни на есть жалкий. Она злилась и на себя, и на Эмила. Да это просто глупо! В их возрасте разыгрывать любовную комедию! Однако ей казалось смешным задавать вопросы и требовать объяснений. В ее представлении это было недостойно человека, занимающегося внешней политикой.
Наконец Лаура решилась провести то, что она считала экспериментом. Она втянет Эмила в разговор, интересный для них обоих, и понаблюдает, как он будет реагировать. Останется ли он безучастным к злободневной теме? Тут-то все и станет ясно…
…Как-то во второй половине дня Лаура прочла Эмилу вслух комментарий по поводу внезапного военно-политического переворота на Среднем Востоке и вскользь заметила:
— Подобный конфликт должен быть локализован и решен мирным путем. Человечество не захочет быть втянутым в третью мировую войну…
То ли из-за наивности подобного суждения, то ли по какой-то другой причине Эмил почувствовал, что Лаура не увлечена разговором, и угадал почему. Он усмехнулся, прошелся по комнате и обратил к ней страстную обличительную речь.
Он сказал, что при оценке текущих политических событий альтруизм и сентиментальность свойственны ей в той же мере, в какой при изучении мировой истории ее отличают глубина и трезвость. Ей известно, скажем, что в прошлом веке в Америке Север начал войну с Югом не ради освобождения рабов, как это провозглашалось, а из-за хлопка. Но в то же время она не желает понять, что какой-нибудь Джо с удовольствием сбросил бы атомную бомбу на голову какого-нибудь Хью-Фуа, и наоборот. Все это, продолжил Эмил, вселяет в него отчаяние, ему порой кажется, что зло — закон человеческого бытия, а жизнью движет только самоуничтожение. Природа с этим уже не справляется. Извержения вулканов, эпидемии и наводнения уносят теперь слишком мало человеческих жизней. И тогда люди бросились изобретать атомную бомбу и занялись поисками антиматерии… Такие мысли приходят к нему в минуты отчаяния!
Лаура обрадовалась. Эмил говорил горячо и даже увлекся. Но все же она решила продолжить «эксперимент» и прочитала ему несколько строк о реабилитации генералов, отбывавших заключение в Шпандау.
— Вот видишь, — сказал Эмил, — все то же зло и абсурд. По воле каких-то политиканов фашистские генералы снова будут красоваться перед нами. Мы ждем от мировых авторитетов — в данном случае от политиков и государственных мужей — особой осмотрительности, трезвого подхода, мудрости, наконец. А что происходит на самом деле? Нацисты под звуки марша дефилируют из тюрьмы прямо к вершинам власти!..
Эмил почувствовал усталость, к тому же его все время не покидала мысль, что Мори никогда бы не стала обсуждать подобных очевидных вещей. Мори! Ей наверняка все про эту жизнь стало ясно еще тогда, когда она впервые столкнулась с человеческим несовершенством. Как тяжело и скучно, однако, с людьми, которые думают, будто время постоянно подбрасывает нам что-нибудь принципиально новое. Эмил обреченно пожал плечами.
В поисках пропавшего брата психиатр Данило Арацки пересекает страны и континенты. И везде, куда бы он ни направился, за ним следуют души усопших предков. Бессонными ночами они рассказывают Даниле о том, что тот, пожалуй, предпочел бы забыть. Дороги семейства затеряны во времени и пространстве: от лесов Закарпатья – до салонов Парижа, от детских приютов – до психиатрических клиник и концлагерей. В таинственной «Карановской летописи», обнаруженной случайно в антикварной лавке у берегов Балтийского моря, говорится обо всем, что было, есть и будет с родом Арацких.
«Читать не надо!» Дубравки Угрешич — это смелая критика современной литературы. Книга состоит из критических эссе, больше похожих на увлекательные рассказы. В них автор блистательно разбивает литературные и околокультурные штампы, а также пытается разобраться с последствиями глобального триумфа Прагматизма. Сборник начинается с остроумной критики книгоиздательского дела, от которой Угрешич переходит к гораздо более серьезным темам — анализу людей и дня сегодняшнего. По мнению большинства критиков, это книга вряд ли смогла бы стать настолько поучительной, если бы не была столь увлекательной.Дубравка Угрешич родилась и училась в бывшей Югославии.
Увлекательное ироничное повествование югославской писательницы Дубравки Угрешич – своеобразный «роман о романе», литературная игра, основанная на цепочке таинственных событий, первое из которых – смерть в бассейне. Это мастерски реализованная модель постмодернистской теории, высвечивающая на фоне жизненных реалий «развитого социализма» абсурдность писательского ремесла.
Искрометный и едкий роман хорватской писательницы и бунтарки Дубравки Угрешич «Снесла Баба Яга яичко» был написан в рамках международного литературного проекта «Мифы». Из всего пантеона легендарных героев она выбрала (не будем спрашивать, по каким своим причинам) «страшную и ужасную» Бабу Ягу. Этой «красавице» в народных сказках ни разу не досталось ни главной роли, ни хотя бы почетной грамоты. Зато в глазах Угрешич она возвысилась до звания Великой Богини. В романе в трех частях с юмором и безграничной фантазией Угрешич рисует картину путешествия в мир сказочной Бабы Яги и объясняет природу мифа о Старой Страшной женщине, затаившейся в лесу и способной на самые неожиданные поступки.(суперобложка)Старые ведьмы несут хорошие яйца.Полинезийская пословицаУгрешич — это автор, за которым хочется следить, она завораживает.Сьюзен Зонтаг, автор романа «Любовница вулкана»«Снесла Баба Яга яичко» является прекрасным примером того, на что способно воображение Угрешич.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.