Голоса животных и растений - [11]

Шрифт
Интервал

В России существовали официально свои, освященные церковной традицией ритуалы — типа «пасхального отъезда патриарха на осляти» в Москве XVII века. В Средние века осел связывался с Вербным воскресеньем и со святым Николаем Чудотворцем.

Когда-то у кельтов и германцев, а также, по мнению французского историка Дельрио, у «неверных» евреев, был распространен обряд угадывания преступника, тоже связанный с культовым отношением к ослу. Голову умерщвленного животного клали на горящие угли и произносили определенные слова, наподобие молитв, одновременно повторяя имена подозреваемых в преступлении. Жрецы зорко наблюдали за головой, пытаясь уловить миг, когда челюсти с легким лязгом сомкнутся: считалось, что этот лязг совпадал по времени с произнесением имени истинного виновного.

Итак, в старину ослов если не любили, то и не отвергали. Гийом Нормандский писал о диких ослах как о «крайне наивных и милых существах, которые очень любят пустыни и уединенные места». К поведению ослов порой предъявляли (и предъявляют) такие же критерии, как к поступкам людей. Лет двести назад на всю Францию прогремел процесс над ослицей, обвинявшейся в «безнравственности». Суд оправдал ее — благодаря заступничеству епископа, письменно удостоверившего благонравное поведение этой особы и поручившегося за нее. Однако чаще осел олицетворял невежество. Скульпторы Средневековья украшали порталы кафедральных соборов изображениями ослов, вставших на задние ноги и играющих на арфе или виоле. Однажды, будучи в Олней-де-Сентоне, что в Приморской Шаранте, я вошел в церковь XII века, сооруженную в романском стиле. Среди росписей в портике поперечного нефа выделялись два сюжета: осел, играющий на виоле, и рядом другой, читающий мессу.

Рене Жиль в книге «Символизм в религиозном искусстве» объяснил, что этот образ означает невежду, который делает вид, будто и впрямь пользуется инструментом или преподносит какой-то иной неожиданный сюрприз, причем столь же легко и непринужденно, как и те, кто реально овладел подлинным знанием или каким-то секретом. Но осел не знает, что виола или арфа, равно как и лира, неподвластны тому, кто не чувствует ритма. Играя на виоле, он извлечет только диссонирующие звуки, поскольку осмелился взяться не за свое дело.

Ты с ними будь ослом

Что изначально привлекало людей в осле? Что заставляло их сравнивать себя с ним?.. Внешность? Нет! За исключением морды, да и то лишь в отдельных, конкретных случаях, — почти ничего общего с человеком. И все-таки у осла присутствует какая-то магия, неудержимо как магнит притягивающая внимание людей к этому невзрачному существу. Глядя на него, можно ощутить себя кем-то вроде Одиссея, которого завлекают чарующим пением коварные сирены. Но непонятно, почему хочется неотрывно смотреть на это животное? Чего мы ждем от него, несмотря на всю бессмысленность ожидания. Один из ключей к разгадке — поведение осла: оно буквально гипнотизирует, наводит на мысль о чем-то очень знакомом, однако постоянно ускользающем от определения, о чем-то общечеловеческом. Один вид осла уже наводит на раздумья о смысле и тайнах бытия, о разнообразии и непостижимости мира, разжигает желание понять то, что, вероятнее всего, выше понимания. А чего стоят по-человечески задумчивый взгляд осла, его глубокое молчание! Так и чудится: вот-вот он откроет рот, заговорит, поведает какие-то абсолютные тайны сущего… Право же, в осле есть что-то неотразимо притягательное, что всегда делало его неразлучным спутником и другом людей. Для древних осел в некотором смысле служил даже мерой прекрасного, поэтичного.

… Как осла хребет, заросший диким лесом,
он вздымается, —

так восторгался красотой острова Фасос греческий поэт Архилех (VII век до н. э.) в поэме «О кораблекрушении».

В природе, в жизни нет, в сущности, ничего безобразного. Прекрасное неотступно преследует нас — как время, везде и повсюду. Красота есть и в самых заурядных, примелькавшихся, набивших оскомину видах, и за горизонтом, за бездонной синевой небес, только нужно уметь видеть. Чтобы неожиданно неисповедимым образом возникли великие замыслы, надо воспитывать в себе особое духовное зрение на красоту.

Летом 1913 года Александр Блок жил в местечке Гетари, в Южной Франции (на бискайском побережье Атлантики). Поэт часто проходил там, над берегом мимо виллы, с ограды которой свешивались вьющиеся розы. И с этой точки внизу, на скалистом берегу, он видел рабочего с киркой и осла.

Я ломаю слоистые скалы
В час отлива на илистом дне,
И таскает осел мой усталый
Их куски на мохнатой спине.

…Те двое ломали камни и возили их, видимо, на какое-то строительство. Эта отнюдь не ободряющая картина тяжелого труда вдохновила русского поэта: в ней он увидел что-то, до боли волнующее сердце. Может быть, некую частичку неизбывной любви к жизни, щемящей ностальгической привязанности к ней.

Знойный день догорает бесследно,
Сумрак ночи ползет сквозь кусты;
И осел удивляется, бедный:
«Что, хозяин, задумался ты?»

…И еще проникновеннее, трогательнее зазвучали для поэта соловьиные трели на фоне «песни» утомленного осла:

Крик осла моего раздается

Еще от автора Владимир Алексеевич Корочанцев
Африка под покровом обычая

Автор книги много лет работал в странах Африки (к югу от Сахары) в качестве корреспондента ТАСС. Книга В. А. Корочанцева не беглые путевые заметки, а итог внимательных и долгих наблюдений за жизнью народов Камеруна, Верхней Вольты, Берега Слоновой Кости и других стран.


Африка - земля парадоксов

В Африке невероятное встречается почти на каждом шагу, многое вызывает удивление, порой кажется сказочным и таинственным. Волшебное, фантастическое в Африке повсюду и во всем. Забавно слышать, что у ашанте в Гане зять не вправе разговаривать с тещей, а в Намибии они переговариваются, спрятавшись друг от друга. Однажды в чаще непроглядного тропического леса находчивый проводник освещал автору путь светлячками… Экзотика! Обо всем этом вы прочтете в книге Владимира Корочанцева, великолепного рассказчика и знатока Черного континента.


Рекомендуем почитать
Птицы, звери и родственники

Автобиографическая повесть «Птицы, звери и родственники» – вторая часть знаменитой трилогии писателя-натуралиста Джеральда Даррелла о детстве, проведенном на греческом острове Корфу. Душевно и остроумно он рассказывает об удивительных животных и их забавных повадках.В трилогию также входят повести «Моя семья и другие звери» и «Сад богов».


Полет бумеранга

Николая Николаевича Дроздова — доктора биологических наук, активного популяризатора науки — читатели хорошо знают по встречам с ним на телевизионном экране. В этой книге Н.Н.Дроздов делится впечатлениями о своём путешествии по Австралии. Читатель познакомится с удивительной природой Пятого континента, его уникальным животным миром, национальными парками и заповедниками. Доброжелательно и с юмором автор рассказывает о встречах с австралийцами — людьми разных возрастов и профессий.


Наветренная дорога

Американский ученый–зоолог Арчи Карр всю жизнь посвятил изучению мор­ских черепах и в поисках этих животных не раз путешествовал по островам Кариб­ского моря. О своих встречах, наблюдениях и раздумьях, а также об уникальной при­роде Центральной Америки рассказывает он в этой увлекательной книге.


Австралийские этюды

Книга известнейшего писателя-натуралиста Бернхарда Гржимека содержит самую полную картину уникальной фауны Австралии, подробное описание редких животных, тонкие наблюдения над их повадками и поведением. Эта книга заинтересует любого читателя: истинного знатока зоологии и простого любителя природы.