Голоса времени - [5]

Имя, принятое князем при крещении – Василий, то есть «царственный». Имя достойно его государственных и военных деяний, его нравственного подвига – крещения земли Русской. В этом он равен апостолам, равен Константину Великому, принесшему с матерью своей Еленой крест из Иерусалима. Владимир, вместе с бабкой своей Ольгой, тоже будто бы «принесли крест из второго Иерусалима, из Константина града» – приняли крещение от византийских священников. Идея Киева, «третьего Иерусалима», таким образом, предшествует формуле «Москва – третий Рим», она типична для средневекового мышления. Владимир даже выше апостолов тем, что принял учение, хотя не видел Христа, не слышал его проповедей, не наблюдал чудес, творимых Христом и святыми.

Похвала Владимиру, князю-апостолу, находится в полной гармонии с гимном Богочеловеку, органически из него вытекает. И в этом одно из проявлений творческого начала философии Илариона, близкой по своему духу раннехристианской философии той эпохи, когда создавались легенды об апостолах.

В «Слове» Илариона – истоки легенды о Владимире, развернутой и утвердившейся в русском героическом эпосе – в былинах киевского цикла. Действительно, даже сам эпитет Владимира «Красное Солнышко» не ведет ли начало из образа воссиявшего солнца, означавшего победу над «ночной стужей» – приход Благодати на землю Русскую? Благодать во плоти сошла на землю как Бог и как человек; Владимир вышел из купели, «сыном став нетления, сыном воскрешения»; крещение Руси у Илариона – осуществленная Благодать: «слово евангельское землю нашу осияло». Сам Владимир Креститель – «друг правде, смыслу вместилище, милости гнездо».

Таким образом, «Слово» Илариона и создавало идеальный «временной остров» русских былин, «былинное время». Для него самого это, конечно, не остров в далеком прошлом, а настоящее и будущее, ведь Георгий – Ярослав, стоявший со своей семьей перед проповедником в храме, достойно продолжал дело своего отца. Для Илариона Благодать навечно осияла Русскую землю; «островом» время Владимира и Ярослава стало потом, когда былинная традиция ушла на Север, гонимая от Киева историческими невзгодами.

Преемственность в добрых делах – главное достоинство Ярослава: «Его ведь сотворил Господь наместником тебе, твоему владычеству, – говорит Иларион, обращаясь к Владимиру, – не рушащим твоих уставов, но утверждающим, не умаляющим твоего благоверия сокровищ, но более их умножающим, не говорящим, но свершающим, что недокончено тобою, кончающим…»

Как не славить Владимира и Ярослава в Киеве, в храме Софии? Ярослав построил «дом Божий великий Его святой Премудрости», то есть построил Софийский собор, украсив грандиозный, величественный храм золотом, серебром и дорогими камнями. Другой такой церкви, восклицает Иларион, «не сыщется во всем полуночье земном». Великолепие собора поражало современников. София венчала храмовое строительство в Киеве, начатое Владимиром с построения Десятинной церкви. В Десятинной церкви покоился прах Владимира, сюда были перенесены и здесь захоронены в 1044 году останки братьев Владимира. Летописец свидетельствует: «Выкопали из могилы двух князей, Ярополка и Олега, сыновей Святослава, и окрестили кости их и положили в церкви святой Богородицы». Столь необычным способом продолжалось при Ярославе крещение представителей княжеского рода, начатое добровольным совершением таинства Ольгой и Владимиром. При Ярославе киевские князья, даже ушедшие из жизни, не могли быть вне Церкви.

Ярослав заложил Софийский собор в 1017 году, то есть вскоре после вступления на великокняжеский престол. А посетивший Русь еще при Владимире епископ из Мерзебурга, что в Саксонии, Титмар насчитал в Киеве 400 храмов. «Хроника» Титмара написана в 1012–1018 гг. Четыреста церквей было построено за четверть века в одном лишь Киеве!

А сколько было написано книг? Можно и посчитать, если учесть, что каждая церковь для службы должна иметь не менее восьми или десяти книг. И к числу служебных прибавить книги, предназначенные для внецерковного чтения, их тоже было немало, даже если судить по тем образцам, что сохранились до наших дней, книг разнообразных по содержанию исторических сочинений, сборников притч, энциклопедий, житий.

Если учесть, что столица снабжала книгами провинцию, где храмовое строительство шло не меньшими темпами, то сколько же было в Киеве книжников – переводчиков, писцов, художников, украшавших книги миниатюрами и орнаментом? Ведь книги тиражировались вручную, на переписывание каждого экземпляра уходили месяцы, а то и годы. Сколько было зодчих, резчиков, иконописцев? Литературный гигант Иларион вырос в развитой культурной среде, он был представителем традиции, лишь в малой своей части нам известной.

До нас дошло более пятидесяти списков «Слова» Илариона – русских и южнославянских. Это означает, что проповедь читали и переписывали на протяжении шести с половиной веков. Цитаты из нее исследователи обнаруживают в сочинениях сербского писателя XIII века Доментиана, в Волынской летописи, в «Похвале Леонтию Ростовскому». Влияние Илариона прослеживается в произведениях митрополита Даниила, в XVI веке, в XVII веке на него ссылаются украинские писатели Хома Евлевич и Касьян Сакович.