Голоса весны - [30]

Это была истинная правда.

Теперь ему осталось только убедить Джеки стать немного диковатой и необузданной.

— Ладно, Джеки, почему бы тебе не покачаться на лиане на счет «три»? И постарайся выдать по-настоящему дикий крик. Слышимость здесь несколько слабее из-за естественных шумов.

Джеки, сидящая на низкой ветке дуба, кивнула, брови ее сосредоточенно нахмурились.

— Поняла.

Она говорила с Грегом только о работе. Вероятно, не простила ему вчерашний «наезд».

А что оставалось делать? Она подарила ему самый волнующий секс в его жизни, а потом ни с того ни с сего вдруг решила уйти как ни в чем не бывало.

Разумеется, он занервничал от мысли о поездке с ней на натуру.

Вдвоем.

Грег поглядел в «глазок» камеры на стройные ноги и потрясающие изгибы тела Джеки. Она выглядела обалденно в своем наряде Джейн — сексуально и привлекательно, но не чересчур откровенно.

Кроме того, в ней ощущалось нечто недоступное, а это будет наверняка импонировать женской аудитории.

— Раз, два… — Грег наблюдал, как Джеки ухватилась за лиану с напряженной сосредоточенностью и без обычной неугомонной энергии. — Три.

Она оттолкнулась с такой силой, что пролетела мимо своей отметки и всего в нескольких дюймах от камеры, а зов джунглей получился каким-то вялым и надтреснутым.

— Перерыв десять минут! — крикнул Грег, закрывая объектив. Зачем переводить пленку, когда Джеки явно не в форме? Положив оборудование на брезент, расстеленный на сосновых иголках, он подошел к тому месту, где она стояла, чертя пальцем ноги узоры на земле. — Так, что происходит?

Она нервно закусила губу. Весь день Грег думал, что она просто дуется на него за вчерашнее, но сейчас уловил беспокойство, притаившееся в зеленых глазах.

— Мне кажется, я потеряла голос. — Джеки отпустила лиану и повернулась лицом к нему, положив руки на едва прикрытые бедра.

Грег заставил себя сосредоточиться на ее словах, а не на этих совершенных формах.

— Исключено. Твой голос остался прежним, просто ты не настроилась.

Она покачала головой.

— Ты не понимаешь. Я хотела сегодня как следует поработать, чтобы мы могли поскорее закончить съемку, но, как я ни стараюсь, голос меня не слушается. Боюсь, я совершила что-то, что испортило его и лишило уверенности.

Грег тоже пребывал в полнейшей растерянности, потому что никогда не мог сосредоточиться рядом с полуобнаженной Джеки.

Он достал ее джинсовую куртку из фургона и набросил ей на плечи.

— Вот. Не могла бы ты объяснить еще раз? Твой голос причиняет тебе беспокойство?

Она сунула руки в карманы куртки и нахмурилась.

— Нет, это я причиняю беспокойство моему голосу в последнее время, и, думаю, сегодня он мне мстит.

По-прежнему ее слова не достигали его сознания. Он повел Джеки к фургону и усадил на застеленный пол у двери.

— Сегодня я медленно соображаю. Не хочешь объяснить, каким образом ты беспокоишь свой голос? — И желательно поскорее, пока он не потерял способность сохранять дистанцию.

Грег встал, открыл холодильник и, достав две бутылки минералки, подал одну ей.

Джеки с благодарностью взяла воду и уставилась в густые заросли.

Как объяснить? Меньше всего ей хотелось обсуждать это с ним.

— Я пыталась манипулировать своим голосом, — начала она, не осмеливаясь смотреть на Грега. — Ты когда-нибудь слышал старое поверье, что нельзя петь по-настоящему, пока не лишишься девственности?

Грег чуть не поперхнулся.

Закашлявшись, он уставился на нее.

Джеки постучала его по спине.

— Это звучит как полнейший бред, я знаю. Учительница пения рассказала мне о нем когда-то, и, наверное, оно засело в моей голове. Но ты улавливаешь суть, да?

Грег только еще сильнее закашлялся.

— Моя учительница просто имела в виду…

Грег вскинул ладонь.

— Улавливаю, — прохрипел он.

— Хорошо. — Джеки кивнула. Конечно, неловко разговаривать об этом с Грегом, но, если она не разъяснит, что наделала, нечистая совесть, возможно, никогда больше не позволит ей петь. — Боюсь, я вспомнила это поверье, когда мы с тобой впервые встретились. И какая-то часть меня очень хотела узнать, правда ли это. Поэтому, думаю, я в некотором смысле использовала наши отношения, чтобы…

— Постой минуту. — Грег наконец откашлялся и снова сел прямо. — Ты хочешь сказать, что думала об этом еще тогда, на мальчишнике Майка?

Она была не в силах отрицать это.

— Я знаю, это коварство, но…

— То есть, другими словами, ты думала обо мне в этом смысле с самого первого дня?

— Боюсь, что да.

Грег улыбнулся. Во весь рот.

— Ты действительно считаешь, что я не позволил бы тебе затащить меня в постель, если бы знал об этом?

Она нахмурилась.

— Я не говорила, что дело обстояло именно так.

— Черт! — Он сделал глоток и отставил бутылку в сторону. — А мне уже начало нравиться быть сексуальным объектом.

— Ты затрудняешь мне покаяние.

— А тут скрыт какой-то страшный грех?

— Собственно, я в некотором роде использовала наши отношения как способ выяснить, правдиво ли старое поверье. Но теперь даже не могу порадоваться обновленному голосу, потому что чувствую себя виноватой с тех пор, как мы… ну, сам знаешь.

— Ужасно неловко.

Грег почесал подбородок, следя за желтой бабочкой, порхающей над маленьким островком цветов.