Голоса океана - [21]

Я хожу со скоростью девяностолетней бабули или человека со сломанными ногами. Нужно быть готовой, что в любой момент может налететь волна, и тебя впечатает в стену. Даже просто стоять нельзя дольше нескольких секунд, иначе потеряешь равновесие из-за движения корабля.

Готовить трудно: несмотря даже на то, что печка стоит на кардановом подвесе, который раскачивается вместе с лодкой, чтобы поверхность оставалась ровной, всё остальное летает, разливается, падает с полок, в общем, на камбузе почти всегда беспорядок.

Когда ешь, ни в коем случае нельзя выпускать из рук тарелку, и пить во время еды тоже не получится, потому что, попив, нужно будет поставить стакан на стол и держать его, а рук у тебя всего две.

Сон – тоже нелёгкая задача. Спишь когда придётся, вокруг всегда шумно (лязг, грохот, люди во что-то врезаются, паруса хлопают, разговоры слышны), постель каждый раз разная (занимаешь ту, которая сейчас свободна), да ещё и всегда есть опасность, что ты свалишься с кровати, а тебе на голову упадёт что-нибудь с полки, или над твоим спальным мешком образуется течь.

Но, несмотря на всё это, мне нравится жить на паруснике. Мне нравится быть частью самодостаточной команды, которая движется через океан по ветру.

Прошлой ночью я спала урывками и снова увидела сон, который вижу периодически, – сон о Волне. Она была высокой-высокой и поднималась всё выше и выше, словно огромная чёрная стена воды, а потом стала опускаться, а я была маленькой точкой под ней, и Волна неслась на меня, и я проснулась с открытым ртом, готовая закричать.

Ненавижу этот сон.

Глава 30 Узлы

Сегодня научился у Сьерра-Оскар (Софи) вязать кноп, концевой узел. Легко! Делаешь такие маленькие узелки на концах каната, чтобы он не выскользнул через дырку и не пошёл плескаться в воде.

Когда я спросил Софи, где она научилась всем этим узлам, у неё на лице появилось такое же выражение, какое иногда бывает после некоторых других вопросов. Она посмотрела куда-то вдаль, словно ответ лежал там, за горизонтом.

– Не знаю, – сказала она, потом посмотрела на верёвку, которую держала в руках. – Может быть, кто-то показал их мне давнымдавно.

Запомнил радиотелефонный алфавит наизусть. Быстрее, чем мистер Всезнайка. Ха-ха-ха.

Сегодня нас посетило и солнце, и дельфины. так что день был хороший. Нет ничего лучше, чем солнце и дельфины. Даже отец поднялся на палубу, чтобы посмотреть на дельфинов. Спросил меня: «В такие моменты хочется побыть рыбой, а?»

По-моему, это первый раз за очень-очень долгое время, когда мы в чём-то согласились. Смотришь на этих дельфинов, и они такие беспечные. Никто их не ругает за то, что они делают что-то неправильно. Они просто наслаждаются водой и прыжками в воздухе.

Пока папа был на палубе, он увидел мои зарисовки выбленочного узла и кнопа.

– Эй, – сказал он, – а когда ты успел научиться рисовать?

Я мог принять эти слова и как оскорбление: «Я обращаю на тебя так мало внимания, что даже не заметил, что ты уже пару лет рисуешь», – и как комплимент: «Эй! Да ты неплохо рисуешь!»

Интересно, что папа на самом деле хотел – оскорбить меня или похвалить?

Глава 31 Розалия

Мы плывём неделю, и пока ещё никого не задушили и не выкинули за борт.

Ветра в последние несколько дней почти не было, а из-за тумана и туч мы почти не видим ни солнца, ни луны, ни звёзд. Я и не представляла, как сильно могу по ним скучать. Я-то думала, что буду стоять на палубе здесь, посреди океана, и смотреть в глубины неба, но вижу только серую мглу.

Без солнца очень трудно что-либо высушить, так что почти вся наша одежда мокрая. У каждого из нас есть тайный запас сухих футболок, спрятанных в рюкзаках; мы тщательно храним их и достаём, только когда влажность становится уже совсем невыносимой. Ах, сухая футболка, как в ней приятно!

В последние несколько дней у нас постоянно бывают живые гости, и я сама удивляюсь, насколько же рада их видеть. Компания! Вчера на рубку приземлилась маленькая чёрная птичка, она выглядела такой несчастной и растрёпанной. Я позвала Коди, чтобы он посмотрел на неё.

– Эй, птичка, – сказал он, осторожно похлопав её по перепончатым лапам и погладив клюв. – Откуда у тебя эта шишка на клюве? Откуда ты летишь? Почему ты такая мокрая?

Коди отогрел птичку в руках и обтёр о футболку.

– Милый маленький птенчик, а? – сказал Коди. Так мы и прозвали птичку, Маленький Птенчик.

Когда я проснулась для следующей вахты, Маленький Птенчик уже добрался до трюма и поселился в шкафу возле навигационного стола. Дядя Мо сидел там и рисовал её портрет, и он показал мне, как рисовать растрёпанные перья. Маленький Птенчик просидел в шкафу несколько часов, словно ему нравилось позировать.

Другая птичка, похожая на Маленького Птенчика, летела за нашим парусником всю ночь и на следующий день. Мы подумали, что это, должно быть, подруга Маленького Птенчика, но она на корабль так и не приземлилась, да и Маленький Птенчик не обращал на неё внимания.

Коди попытался спрятать его под футболку, чтобы согреть, но это, похоже, напугало его, потому что он начал тревожно махать крыльями. Маленький Птенчик неуверенно долетел до спасательного троса, потом поднялся в воздух, облетел (не слишком грациозно) вокруг корабля и исчез над волнами.