Голоса - [64]

— Ну-ну, довольно, хватит, — пытался успокоить его Лорд-Хранитель. — Пойдем, тебе нужно поспать. — Он отвел его к себе и вскоре вернулся.

— Неужели они действительно все погибли? — спросила я. — И Дезак, и ганд Иораттх? Интересно, жив ли сын ганда? Он ведь тоже был там, в шатре.

Лорд-Хранитель лишь печально покачал головой:

— Увы, это нам не известно.

— Но если Иораттх мертв, а Иддор жив, то именно он возьмет власть в свои руки и станет теперь нами править, — сказала я.

— Да, так и есть.

— Значит, он вскоре явится сюда.

— Почему именно сюда?

— По той же причине, что и Кадер. Потому что здесь — сердце Ансула!

Лорд-Хранитель промолчал. Он стоял в дверном проеме и смотрел на залитый лунным светом двор.

— Тебе надо пойти туда, — сказала я. — Сейчас ты должен быть там.

— К оракулу?

— Да. Там ты будешь в безопасности.

— Ах вон оно что… — он слегка усмехнулся. — Да, конечно, в целости и сохранности… Что ж, может, и пойду. Но прежде давай дождемся рассвета и посмотрим, что принесет нам новый день.

До рассвета было еще далеко, но я, выглянув из верхнего окна, увидела на юго-западе какое-то сияние. Скорее всего, пожар. Зарево виднелось довольно далеко от нас, где-то возле разрушенного ныне университета. Похоже, огонь то разгорался, то затухал, то вспыхивал с новой силой. Оттуда же доносились и весьма тревожные звуки — стук лошадиных копыт, пение боевых труб, громкий взволнованный гул огромной толпы. Видимо, даже страшные события на площади Совета не сумели ни усмирить, ни запугать жителей Ансула.

В предрассветных сумерках, когда небо над окрестными горами стало светлеть, пришел Оррек и привел Сулсема Кама из Камманда, ученого и старинного друга Лорда-Хранителя; он много раз приносил в Галваманд спасенные им книги, а теперь принес новости.

— Мы, правда, располагаем всего лишь слухами, Султер, — осторожно начал он. Сулсем был уже далеко не молод, лет шестидесяти; он всегда отличался особой вежливостью и обходительностью, всегда очень заботился не только о своем, но и о чужом достоинстве — «настоящий Кам, Кам до мозга костей», как говорил про него Лорд-Хранитель. Он и сейчас весьма тщательно подбирал слова. — Но слухи эти получены нами из разных источников. Ганд Иораттх действительно погиб, и теперь Ансулом правит его сын Иддор. Погибло также очень много наших людей. Этот южанин Дезак и мой сородич Армо сгорели, когда вспыхнул шатер ганда. Альды по-прежнему удерживают город, железной хваткой взяв его за горло. Уличные бои, пожары и стычки происходили и происходят повсеместно, люди забрасывают альдов камнями с крыш и из окон, но у этого мятежа нет настоящего руководителя, способного объединить бунтовщиков. Во всяком случае, нам о таком человеке ничего не известно. Вспышки гнева возникают спонтанно, группы мятежников разбросаны по всему городу и, похоже, не имеют даже связи друг с другом. Тогда как им противостоит прекрасно организованная и хорошо вооруженная армия альдов.

Я вспомнила, что кто-то уже говорил здесь примерно то же самое — казалось, это было давным-давно, много месяцев назад… Кто же это был?

— Ну что ж, пусть в таком случае Иддор полагается на свою армию, — сказал Лорд-Хранитель. — За нами весь город, а у них такой поддержки нет.

— Смелые слова, Султер. Но я боюсь за тебя. За твой дом.

— Я это знаю, друг мой. Знаю, что ты потому и пришел сюда, рискуя жизнью. Поверь, я очень тебе благодарен. Да хранят тебя все боги и духи моего и твоего дома! Но теперь тебе, по-моему, все же лучше уйти, пока еще не совсем рассвело. Ступай домой, Сулсем.

Они обменялись крепким рукопожатием, и Сулсем Кам пошел назад тем же потайным путем, каким пришел сюда.

А Лорд-Хранитель отправился к себе, чтобы посмотреть, как там Кадер Антро. Беглец крепко спал. Лорд-Хранитель умылся у маленького фонтанчика во внутреннем дворике, а потом обошел все алтари наших богов, перед каждым останавливаясь и произнося слова благословения и благодарности, как делал это каждое утро. Мне сперва казалось, что сегодня у меня самой просто нет на это сил. Но что-то все же заставило меня встать, выйти из дома, собрать цветы и листья для богини Иене, положить их ей на алтарь, а потом по очереди подойти к каждой нише, благодарственно коснуться ее края, вытереть пыль и произнести слова благословения.

Иста уже встала и возилась на кухне. Она сказала, что девочки еще спят, поскольку полночи не могли уснуть. Выйдя в переднюю часть дома, я вдруг услышала голоса в большом внутреннем дворе.

У его противоположной стороны я увидела Грай, которая разговаривала с какой-то женщиной. Первые лучи солнца едва успели коснуться крыш, и воздух, сохранивший еще ночную прохладу, был напоен летними ароматами. Обе женщины стояли под заросшей цветущим плющом стеной — одна в белом, другая в сером — и казались совершенно неподвижными, как на картине. Однако «картина» эта была исполнена глубокого смысла, напряжения, жизни…

Тряхнув головой, я решительно пересекла двор и подошла к ним.

— Это Иалба Актамо, — сказала мне Грай и представила женщине меня: — А это Мемер Галва.

Иалба, маленькая, хрупкая, очень изящная женщина лет двадцати, внимательно на меня посмотрела. Она была в таком же блеклом полосатом одеянии, какие носят во дворце все рабы. Мы с ней сдержанно поздоровались, а Грай сообщила: