Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов - [15]
Среди документов, относящихся к периоду начала и середины 1920-х гг., присутствует уже упоминавшийся список архиереев, составленный Н. В. Нумеровым. Возможно, что он был и автором кратких сводок о положении церковных дел в архиве Архиерейского Синода РПЦЗ.
Списки архиереев, посланные вместе с письмом Самарина, были опубликованы в газете «Церковные ведомости»[118].
Выступления газеты «Церковные ведомости» и, в первую очередь, председателя заграничного Архиерейского Синода митрополита Антония (Храповицкого) по поводу положения Церкви в Советской России не прошли не замеченными для советских властей. По их указанию члены Священного Синода архиепископы Серафим (Александров) и Тихон (Оболенский) 1 октября 1923 г. направили на имя Патриарха Тихона письмо, в котором напоминали Святейшему о том, что неоднократно уже оповещали его относительно выступлений в печати митрополита Антония. Они писали: «Владыка Антоний часто говорит как бы от имени и всего Русского народа и от имени всей пр[авославной] Рус[ской] церкви, тогда как ни Русский народ, ни вся пр[авославная] Церковь не уполномочивала его говорить и писать от имени их. В одной из своих статей, помещенной в № 13–14 от 1–15 VII 1923 г., м[итрополит] Антоний пишет, что вся “гражданская власть в России состоит из 85 % христоненавистников иудеев и лучше сказать безбожников”[119], часто в статьях говорится “о нечестивых большевиках”, кои именуются “палачами русского народа”[120]. В одной из статей м[итрополит], говоря о Вашем святейшестве, пишет, что Вы “только внешним образом примирились с Советской властью”[121], т. е. неискренне…»[122]
Архиепископы Серафим (Александров) и Тихон (Оболенский) выражали опасения, что материалы «Церковных ведомостей» могут дать властям повод смотреть косо на православных епископов в России и поэтому предлагали «осудить подобные выступления председателя этого Синода…».
Они писали: «Власть может указать снова на Ваши сношения с заграничными Епископами, ибо помещено письмо Ваше; на одно из таких посланий ссылается между прочим в послании и м[итрополит] Антоний, как к председателю Архиерейского Синода, и Хрисостом, митрополит Афинский. Надо заявить, что такого послания, как и вообще писем за границу, Вы, по освобождении, не писали…»[123]
Авторы послания, как предполагает А. А. Кострюков, имели в виду опубликованную в «Церковных ведомостях» грамоту Патриарха Тихона всем Архипастырям, Пастырям и всему российскому народу от 6 декабря 1922 г. [ст. ст.], в которой анафематствуется обновленческое ВЦУ[124]. Этот документ, хотя и попал на страницы «Церковных ведомостей», не был предназначен для передачи за границу. М. Е. Губонин вообще считал грамоту подложной[125], хотя это утверждение можно подвергнуть сомнению. Судя по остальным корреспонденциям, редакция использовала относительно надежные каналы связи. Однако для категорического вывода о подлинности послания у нас нет достаточных доказательств.
Архиепископ Афинский Хрисостом, упомянутый архиепископами Серафимом и Тихоном, писал: «С большим вниманием мы прочитали письмо Вашего Высокопреосвященства, которое препроводило грамоту Святейшего Патриарха Тихона, касающуюся анафемы против русских клириков, предавших православную веру созданием так называемой “Живой церкви” и созывом Московского лже-собора»[126].
Как основательно считает ряд исследователей, послание архиепископов – членов Синода было отражением давления ОГПУ на Патриарха и имело следствием появление указа Патриарха Тихона и Священного Синода № 106 от 10 ноября 1923 г.[127] о том, что «Карловацкий Синод не имеет права высказываться от имени Русской Церкви и выступать с заявлениями, направленными на дискредитацию большевистской власти»[128], а также о подложности писем, опубликованных от имени Патриарха Тихона после его освобождения.
Иногда важнейшие документы доходили до зарубежных иерархов кружными путями. Так, указ № 362 от 7 (20) ноября 1920 г., который послужил впоследствии для обоснования создания Архиерейского Синода РПЦЗ вместо упраздненного Патриархом Тихоном Временного Высшего Церковного управления, был переслан в Архиерейский Синод с Дальнего Востока[129]. Об этом свидетельствует переписка, сохранившаяся в архиве Архиерейского Синода. В протоколе Временного Высшего Церковного Управления за границей от 4 (17) 1922 г. говорилось:
«Слушали: препровожденную Начальником Российск[ой] Дух[овной] миссии Архиепископом Иннокентием[130] копию постановления Свят[ейшего] Патриарха, Священного Синода и Высшего Церк[овного] Совета Правосл[авной] Российской Церкви от ноября 1920 г. за № 362, следующего содержания: «По благословению…[131] <…> Копия подписана Дионисием, Епископом Челябинским и Троицким»[132]. Постановление № 362 было решено послать всем преосвященным российских заграничных епархий, начальнику Российской духовной Миссии в Японии и др.».
Копия постановления была получена архиепископом Харбинским Мелетием (Заборовским), об этом свидетельствует запрос из Архиерейского Синода архиепископу Мелетию, где указывалось, что «постановление это стало известно от пок[ойного] Митрополита Иннокентия, приславшего копию с копии, полученной архиепископом Иннокентием от Преосвященного Дионисия»
