Голоса Америки - [26]

Желтые наши глаза съедят,

Глаза съедят!

— Ребенка, который не слушает маму,

Жадные наши глаза съедят,

Сразу съедят!

Перевод C. Северцева

ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, СЫН ОРЛА?

 

Ты слышишь меня, Сын Орла?

Твой танец быстрей, чем стрела.

Он бы мог еще сравниться

С яркой и красивой птицей.

Ты слышишь меня, Сын Орла?

Твой танец суров, как скала;

Он зовет людей на подвиг —

Против дел и мыслей подлых.

Ты слышишь меня, Сын Орла?

В том танце весна расцвела;

Он прекрасный, он могучий,

Он прогонит с неба тучи!

Перевод Ю. Хазанова

ПЕСНЯ О ХОРОШЕЙ ПОГОДЕ Эскимосская песня

Когда поутру выхожу я в море,

Радость во мне поет,

Когда и светло и спокойно море,

Радость во мне поет!

Когда мой каяк все быстрее мчится,

Радость во мне поет!

Когда без единого облачка небо,

Радость во мне поет!

Пусть для меня этот день погожий

Будет счастливей всех,

Пусть в этот день и моя охота

Будет удачней всех!

Пусть после охоты моя добыча

Будет богаче всех,

И пусть моя песня завтра, на празднике,

Будет красивей всех!

Я ДОВОЛЕН И СЧАСТЛИВ Песня молодого охотника

Айя–а–а! Айя–а–а!

Я доволен и счастлив!

Окончились дни большой непогоды,

Блестят на заре поля ледяные,

Как стало красиво,

Как хорошо!

Айя–а–а! Айя–а–а!

Я доволен и счастлив!

Больше не нужно от вьюги скрываться,

Хватит сидеть в жилье полутемном,

Как стало просторно,

Как хорошо!

Айя–а–а! Айя–а–а!

Я доволен и счастлив!

Блестят на заре поля ледяные,

Теперь на охоту отправиться можно,

Как стало чудесно,

Как хорошо!

ПЕСНЯ О ПЛОХОЙ ПОГОДЕ Эскимосская песня

Я песню победную думал запеть,

Держал наготове гарпун,

Был солнечный день для охоты хорош,

И ждал я добычи большой!

Хайя–а–а!.. Хайя–а–а!.. Добычи большой!

Добычи большой!

Но тучи сгустились, и ветер завыл,

И мокрый посыпался снег,

Мой легкий каяк, остроносый каяк,

Назад я спешу повернуть!

Хайя–а–а!.. Хайя–а–а!.. Спешу повернуть!

Спешу повернуть!

В такую погоду домой торопись —

Вернуться бы только живым!

Не я буду песню победную петь,

А северный ветер споет!

Хайя–а–а!.. Хайя–а–а!.. Ветер споет!..

Ветер споет!..

НА ЧТО МОИ ПАЛЬЦЫ ПОХОЖИ? Песня женщины за шитьем

Эм–мэ–э!.. На что мои пальцы

За этой работой похожи?

Они ловчей, проворней

Когтей летучей мыши!

Эм–мэ–э!.. На что мои пальцы

За этой работой похожи?

Они сильней и тверже

Клешней большого краба!

САВДАЛАТ И ПАЛАНГИТ Два парня дразнят друг друга

Савдалат:

Ты что нарядился, как будто на свадьбу, —

Покрась еще волосы в желтый цвет!

Эй, девушки, вы на него не смотрите —

Скучнее парня на свете нет!

Двух слов сказать и то не умеет.

Открой‑ка рот, дорогой Палангит:

Язык у тебя как вареная рыба,

Понять невозможно, о чем говорит!

Палангит:

А помнишь, как встретились мы недавно,

Плывя в каяках мимо черных скал?

Помнишь, как ты закричал и заплакал,

Когда нас ветер большой нагнал?

Тебе я из жалости бросил веревку,

Добраться до бухты тебе помог.

Ха–ха, Савдалат, ты был очень напуган —

Признайся хотя бы теперь, дружок!

Переводы С. Северцева

РОСТОК И ДЕРЕВО Речь вождя Сагоеваты

Мы знали вас поначалу слабым ростком, которому нужно было лишь немного земли, чтобы выжить. Мы дали вам ее; и потом, когда мы могли бы растоптать вас, мы напоили вас и защитили; а теперь вы выросли в могучее дерево, чья вершина достигает облаков, а ветви простираются над всею землей; тогда как мы, которые были высокой сосной в лесу, стали слабым ростком и нуждаемся в вашей защите.

Впервые придя сюда когда‑то, вы жались к нашим коленям и называли нас отцами; мы взяли вас за руку и нарекли братьями. Вы переросли нас, и мы не можем уже достать до вашей руки…

ВОЖДЬ ОРЛИНОЕ КРЫЛО ОБ ИНДЕЙСКИХ НАЗВАНИЯХ

Братья мои, об индейцах должны вечно помнить в этой стране. Мы дали имена многим прекрасным вещам, которые всегда будут говорить нашим языком. О нас будут смеяться струи Миннехахи, словно наш образ, просверкает полноводная Сенека, и Миссисипи будет изливать наши горести. Широкая Айова, стремительная Дакота и плодородный Мичиган прошепчут наши имена солнцу, которое целует их. Ревущая Ниагара, вздыхающий Иллинойс, звенящий Делавэр будут петь неумолчно нашу Предсмертную Песню. Возможно ли, чтобы вы и дети ваши слушали ее без замирания сердца? Мы повинины только в одном грехе — у нас было то, чего так жаждали белые. Мы ушли в сторону заходящего солнца; мы отдали дом свой белому человеку.

Братья мои, легенды моего народа рассказывают, что некий вождь, уводя остатки своих людей, переправился через большую реку и, воткнув в землю опорный шест для типи, воскликнул: «А–ла–ба–ма!» На нашем языке это значит: «Здесь мы отдохнем!» Но он не предвидел будущего. Пришли белые: он и народ его не смогли остаться там; их оттеснили, и в мрачном болоте они были втоптаны в грязь и убиты. Слово, что так печально он произнеc, дало название одному из штатов белых людей/ Под звездами, что теперь нам улыбаются, нет места, где бы мог индеец поставить ногу и вздохнуть: «А–ла–ба–ма!»

РЕЧЬ ВОЖДЯ СИЭТТЛА

Далекое небо, что с незапамятных времен проливало слезы сострадания над моим народом и казалось нам постоянным и вечным, может измениться. Сегодня оно ясно. Завтра, быть может, оно скроется в тучах. Мои же слова как звезды, что всегда неизменны.

Народ белых многочислен. Он как трава, что покрывает широкие прерии. Мой народ мал. Он похож на разбросанные бурей по равнине стволы деревьев. Было время, когда народ наш покрывал землю так же, как волны морские, движимые ветром, скрывают окрашенное раковинами дно; но слишком давно уже время это минуло вместе с величием племен, которое стало теперь лишь мучительным воспоминанием.