Голос ветра - [8]

Но даже если пионеры преодолевали видимые и невидимые опасности новой земли, в их сердцах не утихала ноющая боль, всю тяжесть которой знают лишь истинные искатели приключений. Тоска по дому, по оставленным там друзьям и родичам вечно боролась в их сердцах с жаждой увидеть новые земли и новые лица. Как и другие полинезийцы, маори Новой Зеландии верят, что ветры, летящие от одного острова к другому, связуют их. Тот, кто страстно желает услышать о близком, оставшемся в другой земле, думает, что прилетающий оттуда ветер приносит ему весть. Многие из пионеров могли бы разделить чувства того маорийского вождя, который пел, оплакивая утрату земли предков.

Единственная связь, оставшаяся меж нами, —

Кудрявое облако, плывущее сюда.

Женщина, оставленная мужем в Гаваики, сочинила плач. И во все последующие времена этими словами выражали свою тоску и те, кто остался дома, и те, кто уехал:

Едва наступает вечер,

Я снова вспоминаю того,

Которого я любила,

Хотя он теперь далек от меня.

Здесь, в Гаваики, я слышу голос его отдаленный;

Из-за дальней горной вершины

Эхо несет его из дола в дол.

История этой женщины окончилась счастливо: голос, который она слыхала, звучал не издалека. Ее муж вернулся в Гаваики с необычайным рассказом о своих приключениях. Редко, но бывают такие мореплаватели, подобные мужу этой женщины или Колумбу, чье возвращение разжигает в домоседах желание увидеть новые земли.

Но не все пускавшиеся в плавание достигали земли. Не будь кораблекрушений, было бы меньше героев. Как могли Рата, Тафаки и все другие полинезийцы, следовавшие их примеру, доказать достойным образом свой героизм, если бы им не надо было искать пропавших родичей?

Многие матери и отцы следили за морскими птицами, которые, думали они, как и ветры, приносят вести, и выспрашивали у них об исчезнувших сыновьях. Одна женщина взывала к альбатросу:

Скажи мне, о птица, летящая высоко,

Ты не видела мертвым моего любимого сына,

Разделившего путь со многими из Кахики?

Обвисли перья на лапах твоих,

Обвисли перья на крыльях твоих,

Клюв твой опущен...

О сын!

Хлопающие крылья, свесившиеся лапы и опущенный клюв птицы принесли матери ответ. Ее сын мертв. Она оплакивала его:

Ты — это месяц,

Который больше не взойдет,

О сын мой, сын мой, сын!

Холодный рассвет без тебя начнется,

О сын мой, сын мой, сын!

Те, что пропадали в море или терпели крушение на скалистых отмелях, выносили неслыханные лишения — может быть, потому, что они не теряли надежды. Они знали, что Хина, богиня Луны, особо покровительствует морякам, а море — приют странников и чужеземцев. Не все обитатели моря намерены причинить им зло: полинезиец везде находит родичей, а родичи помогают друг другу.

Я знаю одного человека, а тот знает другого, и ныне живущего на островах. Однажды его лодка затонула в море. Тогда к нему подплыл электрический скат и дал знак сесть на себя верхом. Конечно, этот человек знал, что скат — божество, покровительствующее всему его роду. Когда они подплыли к острову, бог остался терпеливо ждать, а человек поспешил за венком из цветов и благовонным кокосовым маслом. Потом человек натер бога маслом, украсил цветами и увидел, как тот медленно повернулся и уплыл в открытое море...

— Забавная история? — спросил меня мой знакомый и, прежде чем я успела ответить, продолжал:

— Но это, должно быть, правда, потому что я сам несколько раз видел того человека и слышал его рассказ.

Это приключение имеет немало прецедентов в мифологии. Многие ветры, полные легенд, все еще поют о том, как Тинирау, знаменитый возлюбленный Хины, потерял своего любимого кита (в некоторых вариантах — черепаху), на котором он иногда перевозил людей. Да и сама Хина частенько ездила то на черепахах, то на акулах, то на других рыбах. При этом она оставляла на них особые вмятины или метки, сохранившиеся у рыб данной породы до сих пор, что, как мне говорили, свидетельствует о правдивости этих рассказов. В легендах также говорится о том, что случалось с теми, кто умышленно обижал этих полезных животных или не почитал их.

После того как полинезийские пионеры проникли в юго-восточную часть Тихого океана, они стали осваивать ее, закрепившись на островах, которые они заселили вначале. К приходу европейцев потомки пионеров открыли и заняли большинство из Туч Островов, если здесь уместно отнести ко всему ареалу термин, используемый жителями Туамоту (Восточная Полинезия) применительно к своему архипелагу. Некоторые полинезийские острова были заселены лишь незадолго до появления европейцев, другие — уже покинуты жителями, а третьи — заселялись лишь временами. Европейские путешественники, попавшие, например, на острова Феникс или Лайн, встречали лишь крыс да морских птиц. Но они находили отполированные каменные топоры, рыболовные крючки из кости и осыпавшиеся каменные стены и делали ошибочный вывод о том, что полинезийцы только что были здесь.

Одиночные полинезийские путники или изгнанники либо погибли на этих сухих и бесплодных экваториальных атоллах, либо уже покинули их в надежде найти более плодородный остров или достичь какой-то ведомой им цели. Один из таких атоллов капитан Джеймс Кук назвал островом Рождества, потому что провел на нем этот праздник. Это была его последняя остановка перед Гавайскими островами. Возможно, она была последней и для многих полинезийских моряков в предшествующие времена.