Голос сердца. Книга 1 - [36]

Пока Франческа наблюдала за стоявшей поодаль группой, а точнее, за Виктором, ее посетила неожиданная мысль. Что-то в Викторе тревожило и беспокоило ее. Она призадумалась и тут же нашла ответ. Забавно, но у нее было ощущение, что от Виктора исходит нечто, угрожающее лично ей, Франческе. Но почему? С ее аналитическим складом ума она не затратила много времени на определение причин, которые заключались в том, что Виктор был исключительно красив, всемирно знаменит и очень богат. А сложение всех этих редкостных качеств в сумме давало результат, именуемый властью. Да, он обладал огромной властью, хотя и несколько специфического характера; а с наделенными властью людьми, где бы ни лежали истоки их силы и мощи, очень опасно иметь дело. К тому же он был высокомерен и настолько… настолько уверен в себе, переполнен сознанием собственного величия, что это было почти непереносимо. Франческа невольно вздрогнула, и кожа на ее руках покрылась мурашками. «Да, он действительно пугает меня», — подумала Франческа и сделала вывод, что ей нужно держаться подальше от этого человека.

На самом деле Франческу Каннингхэм страшил не столько сам Виктор, сколько ее реакция на него, но она еще не отдавала себе отчета в этом. Ее оценка Виктора была очень далека от действительности. Франческа точно определила, что Виктор Мейсон обладал значительной властью, но ошиблась, определяя его как высокомерного и самонадеянного человека. Эти качества были совершенно не присущи ему. Что действительно было свойственно Виктору, так это его полная независимость. Этот человек пронизывал пространство вокруг себя редкостным обаянием, притягательная сила которого была почти магической. От фильмов с его участием было невозможно оторваться, настолько сильным был магнетизм этой личности. Он первым определил причину своего успеха, так как вовсе не считал себя великим актером в рамках истинных театральных традиций. Здесь Виктор был несправедлив к себе, потому что актером он был действительно хорошим. Он умел работать и работал много. Он был дисциплинирован и строг к себе. Все это в сочетании с природным обаянием сделало его профессионалом, которого неизменно высоко оценивали коллеги в Голливуде. Особенно те, которым довелось работать с ним.

К тому же Виктор был человеком душевным и достаточно проницательным. Вот и сейчас он странным образом знал, что, сидя в другом конце комнаты, Франческа внимательнейшим образом изучает его с головы до пят. Он не мог видеть ее лица, но интуитивно ощущал ее неодобрительное отношение к себе. Это заставило Виктора улыбнуться. Потягивая виски, он перекинулся еще несколькими фразами на тему искусства с Кимом и Катарин, а затем извинился и направился к камину.

Завидев его приближение, Франческа поспешила на кухню. Улыбнувшись холодной безразличной улыбкой, она произнесла:

— Пожалуйста, не сочтите мой уход за невнимание к вам, но мне надо посмотреть, как там наш ужин. Я вернусь через несколько минут.

Виктор не мог не отметить жесткий тон, которым была произнесена эта фраза. Он учтиво поклонился и, скрестив длинные ноги, уселся на стул, с которого только что поднялась Франческа. Откинувшись на спинку стула, он удивленно улыбнулся себе, хотя и не был уверен, кто забавлял его больше — он сам или Франческа. Она только что ускакала от него, как напуганная норовистая лошадка. Нежелание этой девушки находиться рядом с ним было совершенно очевидным. С другой стороны, едва встретившись с ней, он сам повел себя, как потерявший рассудок школьник. Он и теперь все еще не может понять, что заставило его поступить подобным образом. Франческа была очень мила свежей девичьей прелестью, но это, по сути, был не его тип. Как бы там ни было, красивые женщины давно стали нормой в его жизни. Как любил говаривать Ники Латимер, они сами бросались в объятия Виктора. Виктор вздохнул. Две последних официальных жены и бесчисленное множество любовниц буквально за несколько лет развили у него иммунитет к красоте. В последнее время он чувствовал, что устал от той эмоциональной сумятицы, которую неизбежно вносили в его жизнь женщины, и как измучен ею. Полгода назад он дал себе зарок не связываться больше с «ле герлз», как он со смехом называл девушек, смешивая французский артикль с английским словом. Приехав в Англию, он был намерен полностью сконцентрироваться на своей карьере, не делая никаких исключений из этого правила. Даже для Франчески Каннингхэм. Виктору было не свойственно заниматься самообманом, он всегда был до жестокости честен с собой. И на этот раз он безоговорочно признал, что эта девушка обладала бесконечной притягательностью для него, что она с первого взгляда выбила его из привычной колеи. Но при этом он вынужден был согласиться с очевидным — ее реакция на него была совершенно противоположной. Виктор пожал плечами. У него не было настроения переубеждать Франческу.

Вдруг Виктор чуть не рассмеялся вслух. Он подумал, что ему уже тридцать девять, почти сорок, а Франческе, по всей видимости, не больше восемнадцати. Совсем дитя. Возможно ли такое, чтобы его внезапно потянуло к молоденьким девушкам? Не поразил ли его синдром нимфеток? Не так давно его бесценный друг, великий прорицатель Ники, заявил, что Виктор страдает периодически повторяющимся комплексом Дон-Жуана. Это утверждение, хотя и основанное на истине, заставило Виктора разразиться долгим приступом смеха. Самым забавным в ситуации было то, что колкость слетела с губ уж никак не менее похотливых, чем его собственные. Трагическая смерть его первой жены была для Виктора огромным горем. Затем, в последующие годы, у него постепенно восстановился интерес к женщинам. Более того, он стал бабником, которого совершенно не интересовало, что думают по этому поводу окружающие. С другой стороны, его нисколько не привлекала возможность заслужить репутацию похотливого старикана. Гумберта Гумберта. Господи сохрани! Лолиты были определенно не в его вкусе.