Голос сердца - [7]

Старушка поймала вора. На ее крик с поля прибежали два крестьянина и схватили его. Сердце Дикаря громко стучало. Он внимательно посмотрел вокруг — никого, — и быстро шмыгнул под брезент в кузов задней машины. Треть кузова была пуста, на две трети он был набит тюками с хлопком. Некоторые из них были завязаны небрежно, и хлопок выбивался наружу.

Со двора доносились крики. Дикарь, раздвигая тюки, пролезал все глубже и глубже. Он почти достиг кабины, когда вдруг почувствовал, что за одним из тюков что-то шевелится. Он пригляделся и увидел девушку, притаившуюся в куче хлопка. На ней была широкая юбка из голубого ситца. Одна рука прижата к груди, другой она закрыла рот, огромные глаза были полны страха и отчаяния.

Они все еще слышали приглушенные крики: «Вор! Вор!» Девушка испуганно смотрела на него, не сводя глаз. Потом приподнялась и спросила:

— Это ты вор?

— Нет, вор — тот, другой.

— Почему же ты убегаешь?

Дикарь помолчал, посмотрел на свои руки и тихо произнес:

— Я отведал его хлеба, и он взял меня с собой, но я не воровал. — Он поднял на нее свои невинные глаза. В его взоре были мольба и раскаяние. Девушка, казалось, поверила ему и слегка улыбнулась.

— Вор! Вор! — Теперь голоса были совсем рядом.

— Они ищут тебя.

Дикарь сделал движение, будто собирался вылезти из машины. Девушка схватила его за рукав и, указывая на тюки с хлопком, сказала:

— Спрячься, чего ты уставился на меня?

Дикарь взглянул на нее благодарными глазами и поправил тюки с хлопком.

Теперь стало совсем темно.

Деревянный кузов машины высотой в человеческий рост был затянут сверху брезентом. Между досками были небольшие просветы. Девушка и Дикарь смотрели в эти щели.

Недалеко от них у эвкалиптового дерева собралась большая толпа крестьян. Двое крепко держали нищего. Время от времени кто-нибудь бил его то кулаком, то туфлей. Он стоял, опустив голову.

— Они идут сюда! — испуганно сказал Дикарь.

— Не бойся, ты ведь хорошо спрятался, — успокаивала его девушка, — никому не придет в голову искать тебя в кузове машины.

У Дикаря пересохло во рту. Он с трудом проглотил слюну и стал снова смотреть в щелку испуганными глазами.

Теперь толпа стояла под деревом као. Нищий умоляющим голосом повторял:

— Вор не я, а тот, другой, который убежал!

— Неправда, — перебила старуха, размахивая своими худыми руками, — тот парень мне сам сказал, что в мой курятник забрался вор, поэтому я и поймала его.

— А почему же тот убежал, если он не вор? — обратился к ней кто-то из толпы.

— Эта старуха — мой враг, — пытался найти сочувствие в толпе нищий. — Когда бы я ни пришел к ней за милостыней, обязательно обругает меня. Не слушайте ее! Пожалейте меня!

— Ладно, ладно, идем-ка к старосте. Он все решит по справедливости. А где тот, второй? — спросил широкоплечий мужчина среднего роста.

На нем были брюки цвета хаки и серая рубаха, нагрудный карман которой был туго набит бумагами.

— Это шофер, — пояснила девушка Дикарю.

— Сбежал, негодяй, не то мы быстро вывели бы их на чистую воду, — проговорил один из крестьян.

— Я же вам говорю, — вновь вступила в разговор старуха, — тот парень честный. Он ведь мне сам сказал, что в курятнике вор.

Шофер провел загрубевшей рукой по своим небритым щекам, глубоко затянулся, бросил окурок и, втаптывая его в землю, сказал:

— Поехали, Бахтияр, а то и к вечеру в Патханкот не поспеем.

— Это его помощник, — указывая на Бахтияра, вновь пояснила девушка.

Бахтияр ростом был повыше шофера, но более щуплый. Брюки темно-голубого цвета, вымазанные на коленях машинным маслом, висели на нем мешком. Когда-то белая рубашка была вся в пятнах. Большие глаза хитро поблескивали на вытянутом лице. Желтые зубы и вывернутые губы придавали его лицу неприятное выражение. Через плечо у Бахтияра был перекинут узелок. Придерживая его одной рукой, он сильно ударил другою нищего и повернулся к шоферу:

— Пойдем, Махадев.

Бахтияр стоял у машины. Дикарь затаил дыхание, ему казалось, что Бахтияру слышно биение его сердца, но через несколько минут Бахтияр исчез в кабине, хлопнула дверца, послышался шум мотора, и машина тронулась с места. Теперь Дикарю была видна лишь рука Бахтияра с засученным рукавом, на которой ясно проступал след глубокой ножевой раны; он отбивал ею на дверце кабины такт какой-то мелодии, которую мурлыкал себе под нос. Машина быстро набирала скорость.

Девушка тяжело дышала, прижав руки к груди. Когда машина набрала скорость, она немного успокоилась, распушила хлопок и уложила его так, чтобы он загораживал их со всех сторон, оставив лишь небольшое отверстие, через которое проникал свет. Дикарь сидел близко от нее. Нахмурив брови, она негромко, но очень строго сказала ему:

— Сядь подальше.

Дикарю ее шепот показался грозным шипением змеи. Он испуганно отпрянул от нее. Теперь они сидели друг против друга. Девушка продолжала настороженно, исподлобья поглядывать на него, а Дикарь под ее взглядами съежился так, что едва дышал. Их не могли услышать в кабине, звуки тонули в огромных тюках с хлопком, но Дикарь тем не менее сидел молча и лишь таращил глаза на девушку.

— Если ты посмеешь до меня дотронуться или сядешь ближе, я закричу! — предостерегающе заявила она.