Голос сердца - [7]

— Да, наверное, это на самом деле несложно, но почему-то каждый раз у меня получается что-то вроде шоколадной плитки, которую можно съесть, но… — рассмеялась Нина, внутренний голос подсказывал ей, что от светской беседы пора переходить к серьезному разговору. — Патриция любила готовить? — спросила она.

— Я не уверен, что Патриция вообще знала, где находится ее собственная кухня. Она считала, что декораторы могут создавать любые интерьеры, но оформление кухонь — удел подрядчиков.

— Как вы познакомились с Патрицией? — безмятежным тоном спросила Нина. — Я задаю этот вопрос потому, что думаю, что у Патриции должны были быть серьезные основания для того, чтобы назначить вас распорядителем своего имущества. Это очень ответственное дело, которое нельзя доверить малознакомому человеку. Она знала вашу семью?

— Нет, нет, — быстро ответил Бен и мысленно выругал себя. Как он мог понадеяться, что Нина не задаст этот вопрос, и не продумал достойный ответ. Но сейчас не стоит пускаться в объяснения, как он познакомился с Патрицией. Это слишком долгая и сложная история, и она только уведет их от основной темы разговора, ради которой они встретились сегодня. — Но я хорошо знал Патрицию на протяжении нескольких лет, — сказал он.

Подали десерт: хрустальные вазочки с муссом, украшенным взбитыми сливками, керамические кофейники, фарфоровые чашечки и тарелку с восхитительными пирожными.

— Итак, — сказала Нина, покончив с десертом. — Завещания нет.

— Не совсем так. У Оливера Уотсона в офисе лежит завещание, написанное лет пять назад, а в декабре Патриция сообщила нам обоим, что написала новое. Она назвала его более соответствующим времени.

— Вполне понятно. Патриция пережила практически всех современников.

— И не только их. Мы разговаривали с Патрицией за несколько дней до Рождества, и она сообщила, что в ноябре навестила вас. Патриция добавила, что решила внести ясность во все вопросы и что завещание будет лежать в «безопасном и любимом мною месте» — я дословно передаю то, что она сказала, — до наступления Нового года, когда мы с Оливером будем в Нью-Йорке. — Бен сделал паузу, припоминая. — Патриция умерла во сне третьего января, и мы не успели встретиться с ней.

— Наверное, вам и мистеру Уотсону стоило сразу же, как только Патриция сказала о новом завещании, отправиться к ней и ознакомиться с документом?

— Да, так и нужно было поступить. Но Оливер только что вернулся из больницы, у меня была простуда, а Патриция чувствовала себя лучше, чем мы оба.

— Я не собираюсь подвергать критике ваши действия. Вы поступили так, как сложились обстоятельства, а Патриция, казалось, будет жить вечно. А в связи с чем всплыло в этой истории мое имя?

— Мы подумали, что вы можете знать, где находится новое завещание.

Нина потеряла дар речи и несколько мгновений ошеломленно смотрела на него. — Я?

— Вы — внучка Патриции.

— Я видела эту женщину всего два раза в своей жизни, и в первую встречу мы не обменялись ни единым словом. Я даже не подозревала, кто она такая. Это было летом, я готовилась к поступлению в колледж. Я зашла в кабинет своего отца и увидела, что он разговаривает с незнакомой мне пожилой дамой, — объяснила Нина. В голосе ее появилась горечь, и Бен увидел, с какой силой она сжала кофейную ложечку. — Я всегда питала слабость к хорошим вещам, а на даме был костюм от Шанель, причем настоящий, а не копия. И драгоценности на ней были подлинные. Поскольку мой отец был финансовым советником, я решила, что дама является его клиенткой.

— Что было потом?

— Отец повел меня обедать. Он не сказал, что эта женщина и есть его родная мать, — стараясь говорить спокойно, продолжила Нина. — Тогда я не знала, что его усыновили. Хотя и это не совсем так, официального оформления усыновления сделано не было.

— А когда вы узнали всю правду? — спросил Бен, жалея, что Патриция рассказала ему историю в общих чертах, опустив детали, знание которых очень бы помогло ему сейчас. Он понимал, что выдержка может изменить Нине и такое количество вопросов вызовет у нее раздражение. — Вряд ли Патриция сама рассказала вам обо всем.

— Нет. Двенадцать лет назад моя мама рассказала мне все, — голос Нины дрогнул, и на глаза у нее навернулись слезы. Она была замкнутым человеком и не любила раскрывать душу перед посторонними, но сейчас понимала, что Бену необходимы те подробности, которые она может сообщить. Его глаза светились сочувствием и участием, и это помогло Нине продолжить. — Через несколько месяцев после смерти отца мама сказала, что должна рассказать мне кое-что очень важное. Я не стану передавать наш разговор в подробностях, в этом нет необходимости. У меня была единственная мысль — какой же надо быть женщиной, чтобы отдать своего ребенка в чужие руки и больше его не видеть. Она пришла к моему отцу, когда они оба были в столь зрелом возрасте, что вся эта история уже не имела значения. Патриция не появилась на похоронах и даже не выразила соболезнования жене своего сына и его дочери. Я сильно рассердилась на нее и очень долго не могла прийти в себя.

— Но вы выбрали профессию вашей бабушки, — подчеркнуто нейтральным тоном вставил Бен.