Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады - [38]
Именно в блокадном кольце и должны были родиться такие строки.
Вопрос о том, что отобрать, какие произведения нужно прочитать сегодня, был вопросом и политики, и такта. Многое зависело тут от чувства времени и художественного вкуса работников литературной редакции. Их выбор убеждает: в Ленинграде передавались лучшие произведения советских поэтов военной поры.
13 января 1942 года по радио звучало стихотворение А. Суркова «Мститель»: «Человек склонился над водой, и увидел он, что он седой. Человеку было двадцать лет…» Радиожурналисты понимали, как может воспринять ленинградец, переживающий блокадную зиму, эти стихи. Ведь они были и о нем, и в то же время они говорили, что горе и беда Ленинграда – часть общей народной беды. Вместе с юным, поседевшим солдатом жители города, замерзшие, опухшие от голода, потерявшие близких, но не потерявшие веры, повторяли сурковские строки о бойце, который поклялся беспощадно мстить врагу: «Кто его посмеет обвинить, если будет он с врагом жесток».
Той же зимой в одну из «Радиохроник» были включены стихи К. Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины», стихи о трудном отступлении сорок первого, о Родине, о том огромном потрясении, которое перенес народ. Эти стихи, помимо всего, напоминали сегодняшнему горожанину, который оказался в нечеловеческих условиях блокады, о его корнях, земле отцов и дедов, захваченной врагом. Вся эта картина оскверненных лесов, пажитей, деревень, этот глубоко личный рассказ о пережитом целым народом вселяли прежде всего чувство гордости «за самую милую, за горькую землю, где я родился». У ленинградцев были свои поэты, которые достойно сказали и о городе, и о блокадном быте, и о стойкости.
Рядом с «Февральским дневником» О. Берггольц и стихами Н. Тихонова и А. Прокофьева в Ленинграде в феврале 1942 года звучало обращение К. Симонова к другу-поэту, напоминая об общности народной судьбы:
Эти стихи звучали по ленинградскому радио, помогая пережить страшную зиму. Сотни тысяч унесли декабрь и январь, смерть продолжала косить людей в феврале. Ледовая трасса и эвакуация через Ладогу уже давали о себе знать, с продовольствием стало чуть лучше.
Многие попадали в стационары, работали бытовые отряды молодежи, но люди ослабели настолько, что спасти удавалось далеко не всех. Однако несомненно: в феврале и особенно в марте город медленно начал выходить из того положения, в котором был в декабре – январе. Стало оживать и радио. Оно заговорило громче, яснее, оно вернуло городу музыку, оно ободряло: «День придет, над нашей головой пролетит последняя тревога и последний прозвучит отбой».
Неизгладимое впечатление производил Ленинград 1942 года на тех, кто увидел впервые его военный лик. Можно было о многом прочитать и услышать, но все-таки непосредственное впечатление оказывалось значительно сильней. Так случилось с А. Фадеевым. Так было и с М. Алигер, написавшей небольшую поэму «Весна в Ленинграде». Вообще же сам факт прочтения по радио больших стихотворений и даже таких поэм, как «Пулковский меридиан» В. Инбер и «Блокада» 3. Шишовой23, отражал общий интерес слушателей и читателей к поэзии. О минувшей зиме, о городе «без огня и без воды» говорила М. Алигер, как раз в эту пору начавшая работу над своей ставшей потом широко известной поэмой «Зоя», в которой слились вместе и беда Ленинграда, и горечь личной потери, и бессмертие московской девушки-героини. Но эта поэма была еще впереди, а пока по радио звучала поэма М. Алигер о блокаде.
И опять, как и осенью, как и в начале года, в «небывало сердечной беседе», которую вело ленинградское радио с населением, приняли участие бойцы и командиры. 22 февраля выступил генерал И. Федюнинский. Он говорил: «Сейчас наша армия прорывает сильно укрепленную линию фашистской обороны на одном из участков фронта… Мы с восхищением следим, товарищи ленинградцы, за вашим самоотверженным трудом и стойкостью, с которыми вы переносите трудности и лишения».
О чем думал ленинградец, слушая эти слова? Там, на тридцатиградусном морозе, – бойцы Федюнинского. Они знают, как трудно Ленинграду сейчас. Они прорвут кольцо, они придут… Может быть, именно эта речь позволила кому-то не пасть духом, пережить еще один день, а потом другой, дождаться помощи или, превозмогая собственную слабость, сделать первые медленные шаги к спасению.
Зимой люди уезжали. Женщины, дети, больные отправлялись в трудный путь через Ладогу. Тогда уехали и некоторые работники радио – самые слабые. Начиналась ленинградская весна, мороз схлынул. На радио в марте стало светло и потеплело. Наступил новый этап блокадной жизни. Завершилась и самая тяжкая пора в работе ленинградского радио.
Среди многих и многих передач марта ленинградцы услышали печатавшиеся в «Правде» рассказы Николая Тихонова. Это было начало известного ленинградского цикла, который и появиться мог лишь к концу зимы, когда стало ясно, что пережил город. А через несколько недель, после прочтения очередного рассказа Н. Тихонова, передавалась статья «Черты советского эпоса», посвященная анализу тихоновской прозы. На этот раз радио говорило о жизни и ее отражении в литературе, о том, что героический эпос был рожден подвигом Ленинграда. Многие писатели выступали по ленинградскому радио в дни блокады. Но два голоса имели особую силу и влияние.
К 60-летию постановления ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“».
Ассаси́ны (от англ. Assassins) — религиозно-военизированные формирования; отдельное государство исмаилитов-низаритов, активных в XI−XIII веках. Базировались в горах современного Ирана и Сирии. Фанатично настроенные представители движения исмаилитской ветви шиитского ислама избегали открытых конфликтов, предпочитали действовать скрытно, доставляя тем самым множество проблем политическим оппонентам своего времени, прежде всего — суннитской державе Сельджукидов.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
В исследовании впервые на строго документальной основе приводятся сведения о количестве русских военачальников, захваченных противником в годы Первой мировой войны, освещаются обстоятельства их пленения, пребывание в неволе и дальнейшая судьба. Ценным дополнением к основной части являются биографический справочник и другие материалы. В научный оборот вводится множество ранее неизвестных источников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Дьявольский союз. Пакт Гитлера – Сталина, 1939–1941» рассказывает о пакте Молотова – Риббентропа, подписанном 23 августа 1939 года. Позже их яростная схватка окажется главным событием Второй мировой войны, но до этого два режима мирно сосуществовали в течение 22 месяцев – а это составляет не меньше трети всей продолжительности военного конфликта. Нацистско-советский пакт имел огромную историческую важность. Мурхаус со всей тщательностью и подробностью восстанавливает события, предшествовавшие подписанию этого документа, а также события, последовавшие после него, превращая исторический материал в увлекательный детектив.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.