Голос блокадного Ленинграда - [23]

Шрифт
Интервал

и даже города освещены;
так нужно знать, что все опять вернется
оттуда, из глубин, сюда, где тьма,—
что я, наверно, не смогла б бороться,
когда б не знала этого сама!

Март 1943

Моя медаль

Третьего июня 1943 года ты-

сячам ленинградцев были

вручены первые медали «За

оборону Ленинграда».

…Осада длится, тяжкая осада,
невиданная ни в одной войне.
Медаль за оборону Ленинграда
сегодня Родина вручает мне.
Не ради славы, почестей, награды
я здесь жила и все могла снести:
медаль «За оборону Ленинграда»
со мной   как память моего пути.
Ревнивая, безжалостная память!
И если вдруг согнет меня печаль,—
я до тебя тогда коснусь руками,
медаль моя, солдатская медаль.
Я вспомню все и выпрямлюсь, как надо,
чтоб стать еще упрямей и сильней…
Взывай же чаще к памяти моей,
медаль «За оборону Ленинграда».
…Война еще идет, еще — осада.
И, как оружье новое в войне,
сегодня Родина вручила мне
медаль «За оборону Ленинграда».

3 июня 1943

«Мой друг пришел с

Синявинских болот…»

В сентябре 1943 года вой-

ска Ленинградского фронта

заняли высоту около Синяви-

но, с которой враг вел об-

стрел единственной железной

дороги в Ленинград… Это бы-

ло в дни блистательных на-

ших побед на Украине.

Мой друг пришел с Синявинских болот
на краткий отдых, сразу после схватки,
еще не смыв с лица горячий пот,
не счистив грязь с пробитой плащ-палатки.
Пока в передней, тихий и усталый,
он плащ снимал и складывал пилотку,—
я, вместо «здравствуй», крикнула:
                                 — Полтава!
— А мы, — сказал он, — заняли высотку…
В его глазах такой хороший свет
зажегся вдруг, что стало ясно мне:
нет ни больших, ни маленьких побед,
а есть одна   победа  на войне.
Одна победа, как одна любовь,
единое народное усилье.
Где б ни лилась родная наша кровь,
она повсюду льется за Россию.
И есть один — один военный труд,
вседневный, тяжкий, страшный, невоспетый,
но в честь него Москва дает салют
и, затемненная, исходит светом.
И каждый вечер, слушая приказ
иль торжество пророчащую сводку,
я радуюсь, товарищи, за вас,
еще не перечисленных сейчас,
занявших безымянную высотку…

22 сентября 1943

Твоя молодость

Ленинградским комсомольцам

Будет вечер — тихо и сурово
О военной юности своей
Ты расскажешь комсомольцам новым —
Сыновьям и детям сьжовей.
С жадностью засмотрятся ребята
На твое солдатское лицо,
Так же, как и ты смотрел когда-то
На седых буденновских бойцов.
И с прекрасной завистью, с порывом
Тем, которым юные живут,
Назовут они тебя счастливым,
Сотни раз героем назовут.
И, окинув памятью ревнивой
Не часы, а весь поток борьбы,
Ты ответишь:
            — Да, я был счастливым.
Я героем в молодости был.
Наша молодость была не длинной,
Покрывалась ранней сединой.
Нашу молодость рвало на минах,
Заливало таллинской водой.
Наша молодость неслась тараном —
Сокрушить германский самолет.
Чтоб огонь ослабить ураганный —
Падала на вражий пулемет.
Прямо сердцем дуло прикрывая,
Падала, чтоб Армия прошла…
Страшная, неистовая, злая —
Вот какая молодость была.
А любовь — любовь зимою адской,
Той зимой, в осаде, на Неве,
Где невесты наши ленинградские
Были не похожи на невест —
Лица их — темней свинцовой пыли,
Руки — тоньше, суше тростника…
Как мы их жалели,
                 как любили.
Как молились им издалека.
Это их сердца неугасимые
Нам светили в холоде, во мгле.
Не было невест еще любимее,
Не было красивей на земле.
…И под старость, юность вспоминая,
— Возвратись ко мне, — проговорю.—
Возвратись ко мне опять такая,
Я такую трижды повторю.
Повторю со всем страданьем нашим,
С той любовью, с тою сединой,
Яростную, горькую, бесстрашную
Молодость, крещенную войной.

29 октября 1943

Стихи о друге

Вечер. Воет, веет ветер,
   в городе темно.
Ты идешь — тебе не светит
   ни одно окно.
Слева — вьюга, справа — вьюга,
   вьюга — в высоте…
Не пройди же мимо друга
   в этой темноте.
Если слышишь — кто-то шарит,
   сбился вдруг с пути,—
не жалей, включи фонарик,
   встань и посвети.
Если можешь, даже руку
   протяни ему.
Помоги в дороге другу,
   другу своему,
и скажи: «Спокойной ночи,
   доброй ночи вам…»
Это правильные очень,
   нужные слова.
Ведь еще в любой квартире
   может лечь снаряд,
и бушует горе в мире
   третий год подряд.
Ночь и ветер, веет вьюга,
   смерть стоит кругом.
Не пройди же мимо друга,
   не забудь о нем…

31 декабря 1943

Желание

Я давно живу с такой надеждой:
Вот вернется
            город Пушкин к нам,—
Я пешком пойду к нему, как прежде
Пилигримы шли к святым местам.
Незабытый мною, дальний-дальний,
Как бы сквозь войну обратный путь,
Путь на Пушкин, выжженный, печальный,
Путь к тому, чего нельзя вернуть.
Милый дом с крутой зеленой крышей,
Рядом липы круглые стоят…
Дочка здесь жила моя, Ириша,
Рыжеватая была, как я.
Все дорожки помню, угол всякий
В пушкинских таинственных садах:
С тем, кто мной доныне не оплакан,
Часто приходила я сюда.
Я пешком пойду в далекий Пушкин
Сразу, как узнаю — возвращен.
Я на черной парковой опушке
Положу ему земной поклон.
Кланяюсь всему, что здесь любила, —
сердце, не прощай, не позабудь!—
Кланяюсь всему, что возвратила,
Трижды — тем, кого нельзя вернуть.

31 декабря 1943

Возвращение

19 января 1944 года нашими

наступающими войсками Ле-

нинградского фронта были ос-

вобождены Петергоф, Красное

Село, Ропша. 24 января — го-


Еще от автора Ольга Федоровна Берггольц
Ольга. Запретный дневник

Ольгу Берггольц называли «ленинградской Мадонной», она была «голосом Города» почти все девятьсот блокадных дней. «В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых» (Д. Гранин). По дневникам, прозе и стихам О. Берггольц, проследив перипетии судьбы поэта, можно понять, что происходило с нашей страной в довоенные, военные и послевоенные годы.Берггольц — поэт огромной лирической и гражданской силы. Своей судьбой она дает невероятный пример патриотизма — понятия, так дискредитированного в наше время.К столетию поэта издательство «Азбука» подготовило книгу «Ольга.


Живая память

Выпуск роман-газеты посвящён 25-летию Победы. Сборник содержит рассказы писателей СССР, посвящённых событиям Великой Отечественной войны — на фронте и в тылу.


Блокадная баня

Рассказ Ольги Берггольц о пережитом в страшную блокадную пору.


Ты помнишь, товарищ…

Михаил Светлов стал легендарным еще при жизни – не только поэтом, написавшим «Гренаду» и «Каховку», но и человеком: его шутки и афоризмы передавались из уст в уста. О встречах с ним, о его поступках рассказывали друг другу. У него было множество друзей – старых и молодых. Среди них были люди самых различных профессий – писатели и художники, актеры и военные. Светлов всегда жил одной жизнью со своей страной, разделял с ней радость и горе. Страницы воспоминаний о нем доносят до читателя дыхание гражданской войны, незабываемые двадцатые годы, тревоги дней войны Отечественной, отзвуки послевоенной эпохи.


Говорит Ленинград

Автор: В одну из очень холодных январских ночей сорок второго года – кажется на третий день после того, как радио перестало работать почти во всех районах Ленинграда, – в радиокомитете, в общежитии литературного отдела была задумана книга «Говорит Ленинград». …Книга «Говорит Ленинград» не была составлена. Вместо нее к годовщине разгрома немцев под Ленинградом в 1945 году был создан радиофильм «Девятьсот дней» – фильм, где нет изображения, но есть только звук, и звук этот достигает временами почти зрительной силы… …Я сказала, что радиофильм «Девятьсот дней» создан вместо книги «Говорит Ленинград», – я неправильно сказала.


Ленинградский дневник

Ольга Берггольц (1910–1975) – тонкий лирик и поэт гражданского темперамента, широко известная знаменитыми стихотворениями, созданными ею в блокадном Ленинграде. Ранние стихотворения проникнуты светлым жизнеутверждающим началом, искренностью, любовью к жизни. В годы репрессий, в конце 30-х, оказалась по ложному обвинению в тюрьме. Этот страшный период отражен в тюремных стихотворениях, вошедших в этот сборник. Невероятная поэтическая сила О. Берггольц проявилась в период тяжелейших испытаний, выпавших на долю народа, страны, – во время Великой Отечественной войны.