Голос бездны - [27]

Марина молча посмотрела на тувинца, затем медленно, будто во сне, перевела взгляд на браконьера.

– А мы не кончились? – спросила она тускло.

***

Чёрное Дерево устало лёг на землю. Плотно приложив ухо к земле, он прислушался, о чём она говорила. Но ничего не понял. Какие-то голоса гудели далеко внизу… Или далеко наверху… Или просто далеко… Он не понимал ничего… Он хотел спать. На него навалилась невыносимая усталость…

Он перевернулся на бок и увидел перед собой очертания незнакомого человека, тело которого было словно подсвечено изнутри. Человек казался очень высоким, лениво и невесомо продвигался между ветвистыми деревьями, но не задевал ни одну ветвь.

– Зачем ты пришёл сюда? – спросил незнакомец.

Странно, но за последнее время это был первый человек, с которым Чёрное Дерево не хотел драться. Это было первое живое существо, с которым ему хотелось спокойно поговорить. Но вот сказать Чёрное Дерево ничего не мог. Он словно был парализован.

– Зачем ты пришёл сюда? Разве это твой мир? – снова послышался вопрос.

– Я должен найти посланника, – прошептал с трудом Чёрное Дерево.

– Какого ещё посланника? Что за глупости? – Незнакомец недовольно качнул головой, и с его затылка рассыпалась копна длинных чёрных волос, разлившись по его телу, словно смола.

– Так было всегда. Воин, готовящийся к смерти, должен найти посланника, который отнесёт весть о грядущей смерти…

– Это было давно… Теперь ты совсем другой человек… Тебе не нужны никакие посланники…

– Но традиции…

– Традиции иногда обманывают. Времена меняются и складывают новые традиции. Но тебе не нужны сейчас традиции…

– Как же так? Без традиций нельзя. Я наверняка знаю…

– Ты ошибаешься. Тебе не нужны традиции. Тебе нужна помощь.

– Помощь? – прошептал Чёрное Дерево. – Разве я нуждаюсь в помощи?

– Ты болен.

– Я болен? – На его глазах навернулись слёзы. – Нет, я вполне здоров… Я готов идти дальше.

– Дальше некуда, мой несчастный друг. Дальше только смерть.

– Я не боюсь смерти, – покачал головой Чёрное Дерево.

– Я знаю. У тебя нет причин бояться смерти. Ведь ты уже умер, – незнакомец улыбнулся, глаза его засверкали.

– Разве я умер?

– Человек по имени Пётр умер.

– Но я не Пётр. Меня зовут Чёрное Дерево.

– Пару дней назад тебя звали Пётр…

– Этого не может быть!

***

Ближе к вечеру Дагва Хайтювек наткнулся на труп зарезанного солдата, чуть дальше он обнаружил тушу освежёванной овчарки.

– Братцы, сюда! – позвал он Лисицына и второго солдата.

– Что такое?

– Наш сумасшедший оказался сильнее, чем мы думали… Если ко всему этому вообще можно отнести слово «сильнее». Тут что-то другое, – сказал Дагва.

Облепленное мошкарой и червями тело собаки выглядело ужасно. Солдатик отвернулся.

– А вы всё про баб по дороге сюда… – начал было Дагва, но остановился.

– А ведь он и впрямь воин, – проговорил Лисицын. – Он, пожалуй, потягается в ловкости с кем угодно. Мы ему не пара, как говорится. Только на расстоянии мы «снимем» его.

– Что сделаем?

– У нас есть шанс убить его только на расстоянии. Из винтовки. Из автомата. Но не в рукопашном бою. С Петром творится нечто необъяснимое. Это не укладывается ни в какие рамки, – отозвался Лисицын, направился к трупу солдата Ямочки и уже через плечо бросил: – Вы можете поверить, что городской человек, никогда не занимавшийся спортом, не только начал стрелять наверняка, но и смог вдруг расправиться с хорошо натренированной собакой? Я не могу… И не хочу показаться вам пессимистом, но мы вряд ли нашими силами справимся с этим… монстром…

Марина

Она посмотрела на Матвея.

– Сходила бы ты к воде, – шепнул он, наморщив лоб, и Марина увидела в лице этого дикого человека неожиданное глубокое сострадание.

– Зачем? – спросила она и перевела взгляд на старого тувинца. – Зачем?

– Умная вода, добрая вода, – послышался голос старика.

– Я как заново родился, хоть обмылся слегка. Я слыхал про такие места, – сказал Матвей, – тут надобно…

– Что надобно? – спросила громко Марина, повернувшись к нему.

Матвей пожал плечами.

Она ухмыльнулась.

– Ладно, хуже не будет.

Она сделала несколько шагов, как бы проверяя свои силы. Осмотрелась, прислушалась к звукам леса. Всё успокаивало. Синее небо плыло высоко над верхушками покачивавшихся лиственниц.

Марина медленно пошла по тропинке. Шаг за шагом на неё опускался покой, которого она не знала прежде.

– Что это? Чудо? Нервы? Природа?

Она даже остановилась, чтобы прислушаться к собственному телу. Откуда-то снизу доносился едва уловимый плеск воды. Марина пошла дальше, снова и снова останавливаясь и прислушиваясь. Из глубин леса на неё начали надвигаться деревья, густо увешанные тряпичными лоскутьями. Лоскуты шевелились на неслышимом ветру, покачивались, гипнотизировали своими почти невидимыми движениями.

И вот перед ней возникла крохотная хижина, почти сказочная. Вокруг громоздились деревья, сверху донизу покрытые лентами и шнурками; полоски ткани полностью выгорели под солнечными лучами, и лес казался белым, почти снежным. Все эти ленты что-то нашёптывали ей, признавались в чём-то, но она не понимала их голосов…

Марина остановилась перед невысоким срубом, отворила дверь и увидела тёмную воду. От воды разило холодом. Но ни холод, ни черневшая перед ней бездна колодца не испугали её, ибо это был холод и бездна природы, с которой ей всегда хотелось соприкоснуться. Она была человеком городским, но принадлежала к категории людей, не смевших признаться себе, что в их душе присутствовало гораздо больше дикости, чем цивилизованности. Быть может, эта самая дикость и бросила её в объятия несчастного инструктора Жени.