Голому - рубаха - [46]

Увы, краб остался глух к его просьбам; когда Порнов вылез из зарослей с очередной веткой наперевес, ни попугая, ни тем более девушки у пальмы не было. Не было и самого краба; лишь на песке сиротливо стояла нетронутая миска с молоком.

– Не хочешь, как хочешь, – Порнов пожал плечами и опростал миску в шлем. – Нам же больше достанется.

В шлеме и впрямь значительно прибыло, Порнов удивленно глянул на пустой кокос в руке: «Надо же, какой емкий», – но особого значения не придал; неожиданное появление краба и столь же поспешное его исчезновение беспокоили его больше.

– Чем дальше, тем страньше и страньше, – бормотал он себе под нос, разделывая очередной кокос. – Краб находит меня на берегу; допустим – случайно; краб валит шест и закапывает платок Мич; хорошо, пусть он принял платок за красивый голубой пальмовый лист и решил украсить им свою норку… а потом звонит Мич и просит зарыть остаток платка, – это как понять?

И вот теперь – явившись на берег за кокосами, я имею сначала поваленную пальму, а потом и этот странный визит вежливости своего старинного приятеля.

Может мне кто-нибудь объяснить, что все это значит? – нервно спросил Порнов.

Шум ветра и шорох длинных листьев были ему ответом; Порнов вновь сгорбился над шлемом.

– С другой стороны, пуганая ворона и куста боится, – заметил он, доскребая последний орех. – Начитался в детстве Жюля Верна, теперь везде будут чудеса и диковины мерещиться…

Наутилусы-помпилусы… Тоже мне, владыка острова.

Еще раз появится, поймаю и на панцире монограмму Немо вырежу; будет знать, кто тут главный!

Глава 10. Знак Зорро

Прозрачный сосуд был полон на три четверти, и весил не меньше десяти килограммов; приподняв его, Порнов враз озаботился и думать забыл о своих мистических проблемах.

– Донести его я еще донесу как-нибудь, – думалось ему, – но ведь непременно по пути половину расплещу; песок, корни, буераки – это тебе не американский хайвэй.

Опустив шар в связанную из шнуров сетку, Порнов нарвал побольше пальмовых листьев и щедро присыпал ими содержимое шлема; получилась импровизированная крышка; при каждом порновском шаге она вздымалась вместе с жидкостью и мешала ей выплескиваться наружу.

На обратный путь Порнов потратил все оставшееся до темноты время – и еще не хватило; от лавовой речки идти пришлось с факелом.

– Не дай бог запнусь, или нога соскользнет, – наговаривал Порнов. – День, считай, потеряю; да и орехов на пальме почти не осталось; а надеяться на то, что еще одну повалят, как-то неприлично; тогда получится, что меня совсем за дурака держат.

Оставленный на четыре часа без присмотра костер покрылся белой золой; позабытый-позаброшенный компьютер мерно мигал белой черточкой курсора на погашенном черном экране.

– Ну, что, придумал дрожжам замену? – громко спросил Порнов, осторожно опуская шлем с взболтанной мутной жижей в подходящую ямку; лишь убедившись, что драгоценный сосуд не опрокинется, он опустился на песок рядом.

Вмиг стало светло; это голубым светом вспыхнул экран монитора; причудливо соединенные многогранники засияли на нем.

– Восемнадцать различных комбинаций препаратов, – объявил компьютер. – Отсортированы по алкоголю, по затратам реагентов, по скорости брожения…

– Мне особо торопиться некуда, – глядя в темное хмурое небо, сказал Порнов, – до утра я совершенно свободен.

– Объем и состав закиси, – потребовал компьютер.

– Литров десять; а материал… сейчас, – Порнов полежал еще, затем, не вставая, подтянулся на животе к своему жбану.

Сверху в шлеме все еще плавала темная лиственная масса; не мудрствуя лукаво, наш герой просто запустил руку в мякоть листьев и попытался зачерпнуть пригоршню сусла.

В тот самый момент, когда рука, проткнув толстый слой листьев, погрузилась в жижу, Порнов почувствовал мягкое, но уверенное рукопожатие. Надо отдать должное его выдержке и самообладанию; он не заорал, не вскочил, не опрокинул шлем, не залил жижей стоящие рядом электронные приборы.

Напротив, очень спокойно и весомо объявил:

– Все; ты меня доконал!

Порнов медленно и осторожно вытянул руку из сосуда. На руке, крепко вцепившись обеими клешнями в перчатку, висел краб; листья облепили его с ног до головы толстым комом.

– Так вот из-за кого сусла тогда прибыло, – понял Порнов, повертывая ком над шлемом; жидкость бежала вниз ручьями.

– Пусть только вода стечет; я тогда с тобой разберусь!

Краб не стал дожидаться часа «че»; разомкнул клешни и полетел на песок.

– Стой! – не своим голосом заорал Порнов, вскочил и, зацепив ногой шлем, завалил его на бок; длинный язык жижи выскочил из сферы и прицельно залил компьютер вместе с химлабораторией.

– Материал введен, – невозмутимо произнес кибернетический голос.

– Стой, паразит!

«Паразит», не будь дурак, Порнова не послушал и, проворно перебирая ножками, устремился прочь от воды, в траву и заросли; Порнов кинулся за ним, догнал, и, не обращая внимания на предупреждающие щелчки клешней, ловко подхватил под брюхо.

– Я тебе говорил, чтоб не появлялся? Говорил?! – бормотал Порнов, свободной рукой извлекая из кармана острую железку. – Говорил, что не люблю, когда за идиота держат? Ну, так не обижайся!