Голодная степь - [67]

Закатав рукава рубашки, Джабаров стал шабрить параллель быстро, уверенно, охотно, мастер в нем чувствовался даже по этой хватке. Шакир придирчиво приглядывался к его работе, ища возможность подшутить, но придраться было не к чему, слесарь в директоре сидел настоящий.

Рахимбаев предложил Джабарову составить телеграмму на завод, обязанный прислать сюда подъемный кран, копию телеграммы — райкому партии, в ведении которого этот завод находится. Необходимо волокиту с краном назвать позорной, требовать привлечения директора к партийной ответственности. Телеграмма, сказал старик, пойдет от Голодностепского райкома партии, на подпись Бекбулатову он, Рахимбаев, даст ее сегодня же.

— Джуда якши…  — шумно вздохнул директор,  — Это дело… Сейчас составлю, и Роман подбросит тебя к райкому.

Вытирая руки ниточными концами, Джабаров продолжал радоваться:

— Вот так навалимся вместе на эту ДЭС… Сколько я уже не сплю спокойно из-за нее? И вот что еще, Нариман-ака: завтра утром ты не поедешь в колхозы. В полдень поедешь. Звонил мне Айтматов, просил утром прислать к нему заведующую ОТК. Как она вернется из райкома, вместе и отправитесь. Согласен?.. Она прямо-таки рвется на поле инструктировать сборщиц, обязана это делать, а я не мог ее послать раньше, сам знаешь, сколько у нас работы.

— В самый раз ей наведаться сейчас к сборщицам. Выборочная началась, теперь машины пойдут на поля…

Джабаров ушел составлять телеграмму. Горбушин подсел работать рядом с Рахимбаевым, стал спрашивать о Бекбулатове. Давно он назначен первым секретарем райкома? Оказалось, Бекбулатов был одним из комсомольских вожаков в республике, затем его назначили вторым секретарем райкома в Карши, оттуда перевели первым секретарем сюда, в Голодную степь. Руководя районом, он, инженер-ирригатор, много времени отдает сложной работе механизаторов, осваивающих новые площади для посева хлопчатника.

— Чтобы через пятнадцать — двадцать лет сделать Голодную степь хлопковым морем?  — улыбнулся Горбушин, вспомнив свой разговор с Джабаровым у него на квартире.

Рахимбаев ласково поглядывал на Горбушина, и тому это было приятно. Он понял: старый мастер благодарен ему за выступление в райкоме,  — приведенными цифрами бригадир убедительно доказал, что временные рабочие заводу необходимы и ставить их к делу нужно немедленно.

Занимала Горбушина и предстоящая поездка в колхозы с Рипсиме Гуляй. Как девушка отнесется к нему теперь? Будет игнорировать, даже презирать? Основание для этого он дал. Не терпелось увидеть хлопковые поля: как же растет этот хлопок, как его собирают?.. Интересная должна быть поездка.

Работая и размышляя, он не переставал поглядывать на подчиненных — как у них идут дела? Вчера в конце дня проверял сделанное каждым. Подошел и к Рудене. Она весь день просидела не разгибаясь, а дела не было. Он ничего ей не сказал. Промолчал и в те минуты, когда, отработав восемь часов, она поднялась, вымыла руки и ушла домой.

Вечером, едва Горбушин и Шакир вернулись с завода, умылись и переоделись, в комнату к ним явилась Марья Илларионовна, увела их в свою квартиру, где их ожидал Джабаров. Он нежно обратился к жене:

— Маша, дружок мой, извини меня, пожалуйста… Не кипит он, черт, твой чайник. Может, я много воды налил?

Она угрожающе воскликнула, направляясь на кухню:

— Ну, у меня он сейчас закипит!

Убирая со стола газеты, чтобы освободить место для чайной посуды, Джабаров сообщил новость, опечалившую шеф-монтеров. Три дня назад на завод приезжал начальник инструктировать Гулян, завтра приедет управляющий трестом добавить разума директору завода. Это и не удивительно: раз начальство зашевелилось — значит, Узбекистан накануне массовой уборки хлопка. Так неудобно же управляющего трестом положить спать на раскладушке, а свободного помещения нет. Поэтому он, Джабаров, договорился с Нурзалиевым, что шеф-монтеры день-другой поживут у него, пока гость на заводе, а лишь только он уедет, они вернутся в свою комнату.

Марья Илларионовна принесла бело-золотистые пиалы и чайник, директор опять заговорил нежным тоном:

— Маша, дружок, три мужика за столом. Ай-яй… Что подумают наши гости? По самой маленькой и по одной — это все равно что ни по одной.

— Он всегда вот так. Чужие люди на порог — он клянчить. Красного выпей хоть три, угости и товарищей, ведь наше вино им прошлый раз понравилось. А белого не проси, да у меня и нет его.

— Есть, Маша, ты забыла…

Горбушин и Шакир отказались от вина, выпили чаю и вернулись в свою комнату, собрали в чемоданы разбросанные вещи, не без сожаления простились с павлином-глухарем. Вышедшей на крыльцо Марье Илларионовне вручили ключ. И через пятнадцать минут были уже у Нурзалиевых, адрес которых им дал Джабаров.

36

Рядом с Дженбеком стояла его жена, загорелая, как и он, до синеватой черноты, худощавая, большерукая. На ней бирюзового цвета платье, ярко-синий газовый шарф спускается с плеч. Вероятно, она ждала гостей и принарядилась.

— Разрешите познакомиться!  — весело воскликнул Шакир.

Она нерешительно протянула ему руку, другой прижимая к груди концы шарфа. Сказала, что ее зовут Жилар. Потом засуетилась, приглашая Шакира и Горбушина садиться, трогая стулья, показывая на них рукой,  — оба видели, как мила она в этой своей стеснительности. Русские слова произносит неправильно, медленно.