Голодная луна - [22]

Ребята из ее класса подвинулись, шаркая ногами и ворча. Когда они освободили пространство, чтобы могли сесть новенькие, вновь прибывшие продолжали стоять, не шелохнувшись.

— Можем ли мы сначала помолиться? — спросил мальчик с белокурыми волосами и сильным южным акцентом.

— Конечно, если это то, что вы должны делать…

Новые ученики встали на колени и обратили свои взгляды на других, видимо, ожидая от них того же, как показалось Диане. Однако Диана не воспринимала слишком серьезно этот заведенный в школе порядок.

— Всего лишь нагните свои головки, — велела она остальным детям и сама чуть-чуть склонила набок голову.

Наконец новые ученики закончили благодарственную молитву и сели на свои места.

— Давайте начнем с того, что вы познакомитесь друг с другом, — предложила Диана. — Почему бы каждому из вас не представиться и немного не рассказать о себе?!

— Меня зовут Эммануэль, — сказал белокурый мальчик. — Я приехал из Джорджии. Мои отец и дядя работали на ферме, пока не погибли, сражаясь в священной войне против коммунизма.

Два английских мальчика и двое ребят из Калифорнии тоже утверждали, что участвовали в священном походе против коммунизма. Салли вдруг ощетинилась и сказала:

— Мой папа состоит в профсоюзе и он ходит в церковь.

— Вы можете ходить в церковь, но вы уже выбросили Господа из своего сердца, — ответил Эммануэль. — Мы помолимся за него и за тебя, чтобы Господь вывел вас на верный путь.

Салли показала ему язык и наморщила нос, чтобы поправить сползающие с носа очки.

— Моя мамочка говорит, что если и возникнет другая война, это будет последняя война, — сказала Джейн. — Потому что бомбы убьют всех.

— Ты не должна больше заботиться об этом, так как Господь будет твоим лучшим другом, — сказала девочка-валлийка. — Но если он не твой друг, ты отправишься прямиком в преисподнюю, когда умрешь.

— Не отправлюсь. Ты ничего не знаешь об этом. Моя лучшая подруга — Салли. — Джейн поймала между партами руку Салли, и та сказала вызывающе:

— Я тоже очень люблю Джейн!

— Девочки не должны любить девочек, а мальчики не должны любить мальчиков, — возразила соседка Джейн по парте. — Так говорит Гудвин Мэнн. Вы должны отдавать всю свою любовь Господу.

— Если ты решила принять участие в споре, я думаю, тебе лучше встать и назвать себя, — сказала Диана, сдерживая растущее раздражение и напоминая себе о том, что не их вина, что они рассуждают не как нормальные дети их возраста и так нетерпимы; это был метод их воспитания.

— Теперь я хотела бы услышать, как новые ребята читают, а другие смогут увидеть, как много вы в состоянии прочесть сами.

Она прослушала уже двух чтецов, когда соседка Томаса по парте громко сказала:

— Ты не должен говорить так. Сейчас же скажи мисс Крэмер ту гадость, которую ты говорил!

— Не здесь, Томас, ладно? Мы ведь не хотим никого оскорбить, когда нет причин для этого.

— Я прощаю тебя и буду молиться за тебя, — сказала соседка Томаса по парте, и у Дианы возникло неловкое ощущение того, что эти слова были обращены не только к Томасу, но и к ней.

Так началось утро. Новые дети не столько рассказывали сказки, сколько добивались от своих соседей признания всех своих грехов, которые те когда-либо совершили, вплоть до самых незначительных. Во время обеда Диана вышла на школьный двор, надеясь, что новенькие перестанут быть такими пуританами, когда включатся в игру.

Радио передавало диско-музыку, в которой вместо лирического текста, как предполагала вначале Диана, все повторялись и повторялись слова: «Под этим утесом я должен построить свою церковь». Некоторые из мунвэловских ребят начали с энтузиазмом танцевать, но владелец приемника выключил его.

— Вы не должны так танцевать, — упрекнул он их.

Некоторые из класса Дианы учили новичков играть в «Гари-в-яме». Девочку-валлийку, Мэри, выбрали находиться в «яме»; ей завязали глаза, и она должна была выхватывать «жертву», находясь в кругу, которым была обведена ее «яма», удерживая ее руками. Если она угадывала свою «жертву», этот ребенок должен был присоединиться к ней в «яме», ему также завязывали глаза, потом процесс повторялся до тех пор, пока круг не заполнялся «жертвами» полностью. Но не успела игра начаться, Мэри стащила повязку и спросила:

— А кого я должна изображать в «яме»?

— Великана, который живет на самом дне колодца, — ответил Томас.

— Он хотел сказать, на дне пещеры, — нетерпеливо возразил Рони. — Мы выкололи тебе глаза и швырнули туда, в пещеру.

— Нет, мы отрубили тебе руки и ноги и вкатили тебя туда, — дополнил Томас со смаком.

Мэри выглядела так, словно собиралась броситься наутек. Диана утихомирила Салли и Джейн, которые держались за руки и слишком громко рассказывали друг другу свои секреты, и захотела вмешаться, но мальчик с портативным радиоприемником уже опередил ее.

— Что случилось, Мэри? — стал допытываться он.

— Они хотят, чтобы я изображала того, кто живет на дне пещеры, Даниэль.

— Никто из вас не должен играть в эту игру. Разве вы не знаете, кто он? Он — дьявол, ожидающий вас там, внизу. Он придет за вами, если вы не будете молиться Господу и не убедите своих близких в необходимости этого.