Голодающее крестьянство. Очерки голодовки 1898-99 года - [27]

В то же время „заметно известное стремленіе к уничтоженію некоторых стеснительных обрядов и обычаев. Так, например, закрываніе лица женщинами почти уже не наблюдается; прикрывают только, да и то не всегда, при разговоре с мужчинами-татарами, рот рукой или кончиком платка, так что, очевидно, смотрят на это как на простую формальность".

В области семейных отношеній прежде всего необходимо отметить „патріархальность, безпрекословное подчиненіе главе семьи—старшему в доме. Вследствіе этого семейная жизнь течет очень тихо, монотонно. Мало ссор и брани. Драки — „ученіе жен“ — является исключеніем, что, с одной стороны, объясняется легкостью развода, с другой — отсутствіем пьянства". Хотя „многіе татары, особенно из молодых или солдат, при случае, не прочь выпить, но это делается втихомолку, в четырех стенах. Пьяный татарин или с папироской не решится показаться на улице".

На мой вопрос: „ленивы ли татары?“

—г. Яблонскій отвечал:— „Совсем нет!.. Напротив, они считаются усердными работниками. Во многих экономіях даже предпочитают татар русским рабочим. Но они безпечны; при том же у них большую роль играет равнодушное, фаталистическое отношеніе к своей судьбе... Этими особенностями, вероятно, следует объяснить, что земля у них обрабатывается, в большинстве случаев, небрежно: не удобряется, плохо пашется, яровыя не пропалываются и т. д. Огородов у них совсем нет, отчасти потому, что нет удобных мест для их разведенія; отчасти же потому, что татары совсем не имеют потребности в овощах, обходясь без капусты, огурцов, луку и т. п. У них свой особый стол; многіе татары, например, никогда не пробовали щей; вследствіе этого, на первых порах, в наших столовых многіе из них отказывались от щей. Но это только на первых порах, так как затем они очень быстро привыкали к русским блюдам“.

В своем отчете г. Яблонскій разсказывает, что так как у него вначале совершенно не было интеллигентных помощников (единственная фельдшерская ученица была завалена чисто-медицинской работой), то по необходимости ему пришлось дело продовольствія возложить на местное населеніе— сельское попечительство Краснаго Креста, оставив, конечно, за медицинским персоналом право контроля. Дело продовольствія было поставлено так: все продукты для 6-го участка, в районе котораго находились Сентемиры, закупались участковым попечительством и хранились в центральном складе,

в Куликовке. Сентемиры были разделены по приходам и в каждом был назначен заведующій столовыми мулла. На обязанности этого муллы было своевременно заботиться о доставке продуктов из Куликовки и ежедневная выдача их пекарям. Что же касается чая, сахара, вина и прочих подобных продуктов, то они всегда выдавались медицинским персоналом.

Во избежаніе злоупотребленій и для большей уверенности в полученіи обедающими всего назначеннаго сполна, в Сентемирах был заведен такой порядок: по доставке из центральнаго склада продукты принимались заведующим столовыми с весу и вносились в книги. В столовыя продукты выдавались ежедневно, по числу обедающих, на следующій день. За правильностью выдачи должны были следить и удостоверять особые дежурные, назначаемые на каждый день из более уважаемых крестьян. Эти дежурные обязаны были присутствовать при пріеме провизіи из склада и, кроме того, должны были следить и в столовых, как за приготовленіем пищи, так и за правильной раздачей порцій,

„Мне, — пишет г. Яблонскій, — не пришлось раскаиваться в этой отдаче дела продовольствія в руки местнаго (т.-е. татарскаго) населенія. Все исполняли порученныя обязанности очень добросовестно и внимательно. А главное, населеніе относилось с полным доверіем к такому порядку и видело в нем полную гарантію от злоупотребленій. Обедающіе не раз выражали (чему я был свидетель) благодарности пекарям и дежурным за их добросовестное отношеніе к делу. Поэтому, когда впоследствіи персонал мой увеличился, я уже не решился менять установленнаго порядка, усилив только наш контроль“ ¹¹).

Относительно экономическаго положенія татарскаго населенія д-р Яблонскій приводит в своем отчете целый ряд статистических таблиц, которыя не оставляют ни малейшаго сомненія в том, что даже в селеніях экономически более обезпеченных благосостояніе жителей находится в самом безотрадном, самом вопіющем положеніи. Так, например, в Старом-Сентемире, сравнительно наиболее богатом из всех четырех селеній, 41 % домохозяев не имеет никаких построек, кроме избы. Семей, не имеющих ни одной лошади, в Сентемирах 26 % в Верхнем-Сентемире—41 %. Двух лошадей и более имеют 26 % домохозяев; при этом необходимо иметь в виду, что по местным условіям одной лошади для веденія хозяйства и обработки земли совершенно недостаточно.

При таком состояніи хозяйства населеніе не может, конечно, иметь сколько-нибудь достаточных запасов хлеба. И действительно, осенью 1898 года как оказалось по изследованію д-ра Яблонскаго, во всех четырех Сентемирах только 13% домохозяев имели более 10 пудов хлеба на семью. Особенно же в тяжелом положеніи оказалось населеніе Средняго и Верхняго-Сентемира, среди котораго „59% семей не имели ни зерна хлеба“. К этому нужно добавить огромную задолженность населенія казне, земству и частным лицам.