Голод - [19]

– Я имею в виду обед. Идет дождь, так что возьми такси.

– Я знаю, что идет дождь, Том.

– Ты могла и не заметить. И потом, послушай, ты же можешь вернуться обратно, когда мы поедим.

Выманить Сару из лаборатории всегда было непросто. Он мог только ждать и надеяться, что усталость и голод сломят ее решимость и смогут вытащить ее за стены лаборатории. Салат, суп, телятина. После этого фрукты и сыр. Много вина. К тому времени, как они отобедают, она, вероятно, будет настолько сонной, что не станет даже и пытаться вернуться в лабораторию. В жизни должно быть место не только для лаборатории, подумалось ему.

Том услышал знакомые шаги в коридоре – Сара пришла раньше, чем он ожидал. Вот хлопнула дверь – и она уже дома, с мокрыми от дождя волосами, размытой косметикой и все еще в своем лабораторном халате. Маленький рот сжат в прямую линию, в глазах – неестественный блеск. Несмотря на переполнявшее ее лихорадочное возбуждение, выглядела она как-то потерянно. Том двинулся к ней.

– Осторожно! Я с ног до головы в обезьяньем дерьме. – Она отшвырнула халат и только тогда разрешила ему обнять ее. Так приятно было ощутить ее в своих объятиях, хотя бы даже на мгновение. – Мне нужно принять душ.

– Обед будет на столе, когда ты выйдешь.

– Слава Богу, что существует административно-хозяйственный персонал, у которого к концу дня все еще остаются силы. – Сара поцеловала его в нос и отстранилась. – Этот чертов резус в очень плохой форме, – сказала она, направляясь в ванную. – У него стали выпадать волосы и не прекращается понос. Он перевозбужден – его никакне заставить заснуть. Он даже не подремал. Бедняга. – Том услышал скрип вешалки для одежды. Затем послышались еще какие-то слова, но шум воды их заглушил. Сару, как видно, не особо волновало, слышит он ее или нет. Ей нужно было выговориться: произнесение вслух сердитых слов уже само по себе успокаивало ее.

Том вдруг почувствовал себя одиноким. Считается, что те, кто влюблен, занимают центральное место в жизни друг друга. Но иногда, в такие моменты, как сейчас, он задавался вопросом: любит она его или ей просто нравится быть любимой?

Занимаясь телятиной, он слушал, как ревет за окном ветер, и размышлял о своей любви. Он любит – а значит, верит и в ее любовь. И тот факт, что ему придется видеть, как ее лишают возможности работать, заставлял его чувствовать себя подопытным кроликом в клетке – в клетке, откуда никак не выбраться.

– Спасибо, милый, – Сара неслышно подошла сзади. На ней был синий шелковый халат – его подарок на день рождения; кожа – розовая после душа, глаза мягко сияют в сумеречном свете. Странное очарование исходило от нее. Чудо Сары заключалось в ее удивительной женственности. Она не была красавицей в общепринятом смысле – глаза слишком большие, подбородок упрямо выдвинут вперед, – и тем не менее мужчины всегда обращали на нее внимание. Она могла быть и намеренно безразличной, и более женственной, чем все другие женщины, каких он когда-либо знал.

Они ели молча, только поглядывали друг на друга – Том и его волшебная дама. К тому времени, когда обед закончился. Том, сгорая от нетерпения, готов был на руках нести ее в спальню. К его облегчению, о Риверсайде больше не было сказано ни слова. Пусть Сара отложит на пару часов свои тревоги, пусть проблемы подождут.

Когда она встала из-за стола, он воспользовался удобным случаем. Том был достаточно высок, чтобы с легкостью поднять Сару на руки. Он, конечно, понимал – она могла это расценить как посягательство на свое достоинство, но ведь он делал это любя. Издав слабый горловой звук, она обвила руками его шею, наигранно похлопала длинными ресницами. Пусть игра – но приятнейшая, это свидетельствовало о ее любви и уважении к нему. Он нисколько не удивился бы, если бы она послала его к черту, и ему было ужасно приятно, что она этого не сделала, как будто его физическая сила и его желание дали ему (на краткое время!) такие права на нее, какими он не обладал никогда.

Он уложил ее на кровать. Она не произнесла ни слова. Так и было у них заведено с самого начала, и они свято соблюдали эти правила.

Он разделся в дрожащем свете огненных сполохов, пронизывавших тучи. Затем подошел к Саре, стянул с нее мягкий халат и лег рядом.

За годы, проведенные вместе, у них выработалось мало привычек – оба они были страстными экспериментаторами. Но в этот вечер воображение могло и отдохнуть. Том искал утешения в простоте, и Сара сейчас стремилась к тому же, и они приняли друг друга с мягкой приязнью давних любовников. Она прижалась к нему, когда он в нее погрузился, и оба вздохнули от радости. Не слишком изощренный любовный акт, но он принес долгожданную свободу, оставив их уплывать в сон в объятиях друг друга. Ветер завывал за окнами, и это было последнее, о чем еще успел подумать Том. Весенняя гроза.

* * *

Френси Паркер проснулась внезапно. Она чувствовала себя как-то скованно – и вдруг что-то поползло у нее между ног. Слишком поздно сообразила она, что надо бы дернуться. Веревки затянулись: она была привязана к кровати.

Волна ужаса прокатилась по телу. Вот оно, изнасилование посреди ночи. 06 этом можно услышать в программах новостей, об этом шепотом говорят на работе. С трудом превозмогая страх, она попыталась собраться с мыслями. Вторгшийся к ней мужчина включил лампу у кровати и направил свет ей в глаза. Он не хотел, чтобы его видели.