Голоc через океан - [14]
Чарльз Брайт (1832-1888 гг.) – главный инженер компании по прокладке первого трансатлантического телеграфного кабеля в период экспедиций 1857-1858 гг.
Надо сказать, что вопросами создания трансатлантическою телеграфа Брайт начал интересоваться значительно раньше Филда. Между 1853 и 1855 годами, раньше чем Морзе, Брайт провёл опыты по изучению распространения электрических сигналов по проводам протяжённостью 3200 километров, используя для этой цели десять последовательно соединённых цепей между Лондоном и Манчестером. Летом 1855 года он провёл исследование ирландского побережья и определил, что бухта Валенсия (юго-запад Ирландии)[13] явилась бы наилучшим местом для выхода на берег конца трансатлантического кабеля. Впоследствии, на протяжении ста лет, этот выбор одобрялся каждой компанией, прокладывавшей атлантический кабель.
. Монумент в честь оканчивавшихся здесь трансатлантических кабелей.
Панорама "телеграфной бухты" на острове Валенсия
Гораздо менее удачным был выбор в качестве электрика компании доктора Эдварда Уайтхауза. По профессии хирург, он проявил большой интерес к телеграфии и провёл в этой области ряд опытов, что, по всей вероятности, способствовало его неплохому знанию предмета. Кроме того, он обладал сильным характером и целеустремлённостью, и, хотя проявленный им энтузиазм значительно помог Телеграфной компании в первые дни её существования, упрямство, с которым он отказывался признать несовершенство своих знаний, послужило причиной последующей катастрофы.
Первое заседание Атлантической телеграфной компании состоялось в Ливерпуле 12 ноября 1856 года. Здесь Филд, Бретт и Брайт определили коммерческую сторону предприятия и весьма прозорливо наметили основных его акционеров. Уже через несколько дней им удалось собрать подписку на всю необходимую сумму в 350 000 фунтов стерлингов. Сам Филд подписался на 75000 фунтов стерлингов, надеясь на то, что его соотечественники американцы не смогут, как он выразился, не проявить патриотического чувства в таком важном для Америки деле. Но, вернувшись на родину, он встретился с трудностями и едва смог собрать 27000 фунтов стерлингов. Недостающие две трети он вынужден был внести сам.
Большую часть денег дали британские торговые предприятия. Интересно отметить, что среди частных подписчиков были леди Байрон и Вильям Теккерей. Представители литературного мира, очевидно, были более заинтересованы в прогрессе, чем, например, их современник Торо, который ещё за два года до описываемых событий высказался в одной из газет:
Мы невероятно торопимся построить магнитный телеграф от Мэна до Техаса, но может оказаться, что Мэну и Техасу будет вовсе нечего передавать друг другу… Мы надрываемся, чтобы поскорее проложить тоннель в Атлантике и на несколько недель приблизить Старый Свет к Новому, но вполне возможно, что первой вестью, которая просочится по этому тоннелю и достигнет развесившего уши американца, будет весть о том. что у принцессы Аделаиды… коклюш.
Получив финансовую и материальную поддержку британского правительства, имея в банке 350000 фунтов стерлингов, Филд в конце 1856 года вернулся в Соединённые Штаты, где он надеялся получить не менее существенную поддержку. Ведь это была его родная страна, от имени которой, по сути дела, он выступал со своим предложением перед англичанами. Но разочарование не заставило себя долго ждать: конгресс встретил его предложение оппозицией. Вот что писал по этому поводу брат Филда Генри:
С английским правительством, как рассказывал Филд, гораздо легче иметь дело, чем с американским. Выступления некоторых конгрессменов, общий ход разбора предложения напоминали ледяные нагромождения более сложной конфигурации, чем те, что встречаются у побережья Ньюфаундленда[14]. Никогда атлантический кабель не смог бы запутаться в такой безнадежный узел, как теперь, когда он попал в руки политиканов.
Многие сенаторы возражали против огромной суммы – 70 000 долларов ежегодно, — которую правительству пришлось бы платить за возможность обладать быстрой трансатлантической связью. Другие считали, что государству вообще не следует вмешиваться в частное предприятие; некоторые протестовали против плана Филда, так как, согласно этому плану, оба конца кабеля находились бы на британской территории, и в случае войны весь кабель попал бы в руки противника. "Я не хочу иметь ничего общего ни с Англией, ни с англичанами, — откровенно заявил один из конгрессменов. — Соединённые Штаты хорошо знают, что уж если англичане чем-нибудь очень заинтересуются, то жди подвоха, причём во всех случаях страдать придётся невинным американцам…" Но, как бы то ни было, победу всё-таки одержал здравый смысл. Благодаря настойчивой поддержке сенатора Раска, сумевшего убедить конгресс в том, что Филд выступает в национальных интересах Америки, 3 марта 1857 года большинством в один голос было принято решение, по которому Атлантической телеграфной компании гарантировались ежегодная денежная субсидия и предоставление кораблей для прокладки кабеля.
Утомлённый хлопотами, но довольный успехом, Филд вновь поспешил к своим коллегам в Англию, чтобы лично руководить подготовительными работами. Дела шли хорошо. Кабель изготовлялся такими темпами, которым могли бы позавидовать и теперь, — ведь Филд обещал установить трансатлантическую связь уже в 1857 году. Через шесть месяцев производство кабеля подошло к концу. А между тем, объём работ был громаден. Например, для того, чтобы изготовить 4000 километров кабеля, нужно было проволочить и скрутить около 30000 километров медной и свыше 500 000 километров стальной проволоки. Длина намеченной трассы составляла немногим более 3000 километров, кроме того, необходимо было иметь запас кабеля на всякий непредвиденный случай. Что касается неровности грунта, то ей придавалось второстепенное значение.
