Голливудский зоопарк - [47]

На фотографии, опубликованной в газете, два полицейских осматривали место, где лежала девушка. В заметке говорилось, что она была наркоманкой лет восемнадцати-девятнадцати, употребляла героин. Она стала жертвой жестокого избиения; следы сексуального насилия отсутствуют. У полиции было несколько «ниточек».

Герберт похолодел, прочитав сообщение. Он не перенесет ареста. Тюрьма – это грязь. Он слышал о том, что творится за решеткой, где преступники насилуют своих сокамерников.

Могут ли они выйти на него? Видел ли кто-нибудь, как она садилась в машину? Запомнил ли кто-то номер?

Он оставил автомобиль в гараже «Суприм Чоффер компани». Там, конечно, сохранились отпечатки ее пальцев. Что, если полиция нагрянет туда и обнаружит их? Он должен немедленно уничтожить все следы ее присутствия.

Дрожа от страха, он сбежал по лестнице вниз и оделся. Мардж еще спала, похрапывая. Во сне она улыбалась.

Он разбудил ее, тряхнув за плечо.

– Если кто-нибудь придет сюда и спросит, где я был вчера вечером, скажешь, что с девяти до двенадцати я находился дома с тобой. Поняла?

– Что такое?

Ее сонные глаза открылись.

– Я был с тобой, – закричал он. – Весь вечер.

– Но ты же работал вчера вечером, – жалобно протянула она.

Сдерживая желание вытащить ее из кровати и крепко потрясти, он сказал:

– Я был здесь с тобой. Ты скажешь это. В любом случае. Ясно?

– У тебя неприятности? – настороженно спросила она.

– Возможно, – пробормотал он. – Советую тебе сказать то, что следует, иначе ты пожалеешь.

– Хорошо. Куда ты собрался?

– Мне надо в гараж. У меня утренняя работа.

– Но ты же в вечерней смене.

– Запомни, я приехал домой в девять вечера, потому что рано освободился. Затем в двенадцать отогнал машину в гараж и вернулся назад.

– О'кей.

Она приподняла свою тушу и протянула руку к плитке шоколада, лежавшей на туалетном столе. Когда он ушел, она встала с кровати. Герберт попал в беду, она это знала. Но как она могла дать ему алиби, если провела весь вечер в соседнем доме? Надо обсудить это с Луэллой Крисп. Какая замечательная у нее соседка – добрая, отзывчивая. Она понимала Мардж. Слава Богу, что она переехала сюда и спасла ее от жизни, состоявшей из еды, телепередач и Герби.

Шаркая, Мардж спустилась вниз, чтобы приготовить себе завтрак из яиц, оладий и низкокалорийного жидкого шоколада. Она пыталась ограничить свой рацион;

Мардж обещала это Луэлле. Как здорово, что Луэлла позволила ей присоединиться к своему «кругу друзей», как это называла соседка. Вчера вечером Мардж прошла обряд инициации; в него входило сексуальное общение с каждым из пяти присутствующих там мужчин. Мардж не возражала. Луэлла объяснила ей, что она должна подчиниться, чтобы стать членом группы; каждый новичок проходил через подобный ритуал.

– Это большая честь, – сказала Луэлла. – Мы тщательно отбираем кандидатов. Мужчины, которые будут с тобой, являются весьма уважаемыми гражданами.

Мардж в состоянии радостного волнения украдкой разглядывала их лица, надеясь узнать хотя бы какого-нибудь знаменитого киноактера. Она испытала небольшое разочарование – эти люди не казались важными персонами, они были в основном пожилыми и некрасивыми. Но Герберт так давно не прикасался к ней, что их внешний вид не имел значения для Мардж.

Она подняла с пола кухни газету, брошенную Герби, и посмотрела на рекламу шляп из искусственной норки. Прочитала заметку об убийстве девушки-хиппи, одновременно кусая сочный, покрытый пушком персик.

Герберт домчался до «Суприм Чоффер компани» за рекордно короткое время.

– Что тебе здесь надо, Джефферсон? – спросил диспетчер. – Ты же работаешь в вечернюю смену, верно?

Герберт кивнул.

– Да. Я потерял зажигалку. Она очень дорогая. Решил поискать по горячим следам. «Кадиллак», на котором я ездил вчера, сейчас в гараже?

Человек заглянул в книгу.

– Нет. С утра на техобслуживании. Его пригонят назад к шести часам.

Герберт почувствовал, что его прошиб пот.

– Где он?

– Как обычно, в автосервисе на Ла Сиенега. Герберт, повернувшись, вышел из гаража. После техобслуживания машину вымоют снаружи, а ее салон подвергнут тщательной чистке. Но он не мог рисковать. Ему придется заглянуть на автосервис и осмотреть лимузин. Может быть, девчонка что-нибудь выронила.

Он заспешил к автобусной остановке, раздраженный отсутствием собственной машины. В Лос-Анджелесе без автомобиля человек становился мертвецом, система общественного транспорта работала отвратительно.

Утро выдалось жарким, в воздухе висел смог; Герберт испытал потребность немедленно принять душ. Он ужасно не любил чувствовать себя грязным. В детстве, когда его мать еще была жива, она била сына, если он пытался уклониться от вечерней ванны.

– Грязный маленький мерзавец, – кричала она, – от тебя будет смердеть, как от твоего отца.

Как радовалась бы она теперь, видя, что он моется два-три раза в день.

В автобусе он сел на пустое сиденье поодаль от других пассажиров и стал глядеть в окно на пешеходов.

Он вспомнил о письме, отправленном Санди Симмонс. У него появилось настроение.

Он подумал о ее якобы намечающейся помолвке со Стивом Магнумом. Конечно, это неправда. Они лишь используют эти слухи для рекламы фильма, в котором снимаются. Герберт считал себя знатоком голливудских обычаев.