Голливудский мустанг - [163]

Повернувшись к Марти, он добавил:

— Мистер Уайт…

Нейштадт хотел подчеркнуть, что до настоящего момента Марти не был осведомлен о их планах, но это не соответствовало действительности.

— Несомненно, вы спрашиваете себя, что я здесь делаю. Я не скрываю этого. Ваш президент попросил меня выступить в роли посредника, третьей стороны, и помочь в разрешении этой весьма неприятной проблемы.

Честность требует, чтобы я признал следующее: будучи адвокатом ассоциации, я всегда предпочитаю компромисс судебному процессу, связанному с затратами, обидами и плохим личным паблисити. Мы все представляем одну большую индустрию, одну большую семью, и постоянно находимся на виду у общественности, которая не всегда настроена дружелюбно. По-моему, во всех случаях мирное разрешение конфликта предпочтительнее публичной драки. Я являюсь сторонником компромисса.

Вы, мистер Моссберг, так же, как и я, заинтересованы в том, чтобы Джок Финли, наш партнер по кинобизнесу, был защищен от клеветы. Выслушав изложенные факты, изучив опубликованный материал, я хочу спросить вас, как юрист юриста. Допустим, ваш иск будет принят судом к рассмотрению. Каким образом вы собираетесь доказывать наличие ущерба?

Джок видел, что Моссберг не намерен вступать в подобную дискуссию с Нейштадтом. Даже сам Нейштадт не рассчитывал на это. Поэтому он продолжил:

— Финансовый ущерб? Как вы можете доказать его? Я и ряд других надежных свидетелей, — Нейштадт сделал выразительный жест, объяснявший присутствие за столом большого количества людей, — только что услышали, как одна из крупных студий страны, знакомая со статьей в «Лайфе», предложила вам выгоднейший контракт на три картины. Как вы сможете подтвердить финансовый ущерб ввиду этого обстоятельства?

Не разбиравшийся в юридических тонкостях Джок все понял. Внутри у него все похолодело — как в тот момент, когда мустанг едва не растоптал упавшего Престона Карра. Он разгадал их план и роль Марти в нем.

Моссберг понял, что дальше тянуть время и уклоняться нельзя.

— Мистер Нейштадт, я горжусь тем, что меня считают весьма хорошим юристом. Но в делах, связанных с клеветой и диффамацией, вы — главный эксперт.

Нейштадт слегка побагровел, но он сдержал свой гнев. Замечание Моссберга находилось на грани между лестью и оскорблением. Моссберг заговорил снова.

— Есть и другие виды ущерба, кроме финансового. Может пострадать репутация. Общественный имидж. Человек не должен бояться, что его будут называть убийцей. Речь идет о добром имени мистера Финли!

Нейштадт, внимательно слушавший Моссберга, бросил взгляд на президента. Потом приветливо улыбнулся и сказал:

— Было бы лучше, если б это стало сюрпризом. Но, думаю, вы должны сообщить ему это сейчас.

Джок посмотрел на Моссберга, которому не удалось скрыть свою растерянность.

— Ввиду того, что Престон Карр, Король Голливуда, сыграл свою последнюю роль в картине нашей студии, — сказал президент, — и умер от сердечного приступа, наш совет директоров счел необходимым внести свой вклад в борьбу с этим смертельным недугом. Вчера вечером мы проголосовали за ежегодное выделение субсидии размером в сто тысяч долларов. Американский кардиологический фонд будет награждать этой премией, а также медалью имени Престона Карра людей, принесших выдающуюся пользу человечеству.

Джок ждал, затаив дыхание. Затем он услышал:

— Первым человеком, который получит медаль имени Престона Карра, станет его друг, поклонник и коллега, замечательный американский режиссер Джок Финли!

— Это… это… очень любезно… — сказал Джок, повернувшись к Моссбергу. Адвокат не успел раскрыть рот. В разговор вмешался Конджерс.

— Расскажите ему о мировой премьере!

— Да, — произнес президент. — Кардиологический фонд устраивает прием-презентацию в Центре Линкольна. Он станет мировой премьерой «Мустанга»!

— Кардиологический фонд? — спросил Моссберг.

— Они согласились? Приняли ваше предложение?

Нейштадт подался вперед и развернул листок. Это была ксерокопия телетайпа.

«КАРДИОЛОГИЧЕСКИЙ ФОНД СОГЛАСЕН ПРИНЯТЬ ПОЖЕРТВОВАНИЕ. ВРУЧЕНИЕ МЕДАЛИ ФИНЛИ И ПРЕМЬЕРА НАЗНАЧЕНЫ НА 28 ЯНВАРЯ. ДЕТАЛИ СООБЩИМ ПОЗЖЕ».

Серьезным тоном, без улыбки Нейштадт сказал:

— Теперь никому не придет в голову заявить, что репутация мистера Финли пострадала, верно?

Отстранив руку Моссберга, попытавшегося удержать его, Джок вскочил так стремительно, что стул ударился о стену.

— Вы не заткнете мне рот таким способом! Я не обязан принимать ваше предложение и медаль!

— К счастью, это не имеет значения, — сказал Нейштадт. — Видите ли, факт наличия клеветы зависит от того, что думают о вас другие люди. Люди, видевшие статью в «Лайфе», предложили вам контракт, медаль. Значит, ваша личная и профессиональная репутация не пострадала. Ваш адвокат подтвердит это.

Джок даже не повернулся в сторону Моссберга. Он уже знал неизбежную, неотвратимую бесчестную правду. Они загнали его в угол. Судебный процесс будет проигран.

Когда идет борьба за большие деньги, люди используют все средства — взятку, шантаж, насилие, — чтобы добиться молчания тех, чьи голоса могут помешать победе.

С аккуратностью и мастерством людей, искушенных в подобной корпоративной хирургии, они отрезали ему яйца и зашили их в его рот, чтобы он даже не мог закричать от боли.