Голливудские мужья - [167]

– Не обязательно.

И они воздержались.

Когда Хауэрд вернулся из Мехико, Поппи пытала его похлеще всякого ФБР.

Он не раскололся. У Поппи ротик – настоящий Большой Каньон.

Марк Рэнд сопроводил Джейд в Коннектикут – вместе встречать Рождество. Это был новый Марк Рэнд – внимательный, заботливый, любящий. И разведенный.

– Я развелся из-за тебя, дорогая, – сказал он ей со своим элегантным английским акцентом. – Жизнь без тебя – это такая скука. Ты ведь знаешь, что мы созданы друг для друга. И теперь мы можем жениться.

Она была в смятении. Да, именно с Марком она жила целых шесть лет и все эти годы его любила. Идеальными их отношения не были никогда, но – к чему отрицать очевидное? – в их совместной жизни было много приятных часов. И если Марк хотел, он мог быть самым очаровательным мужчиной на свете. И ее мать и отца он просто очаровал.

– Не пора ли вам пожениться? – спросил отец. – Уж вон сколько ждете.

– Ты только подумай, – взволнованно шептала мама. – Выйдешь за Марка – получишь настоящий титул. Ты будешь леди Джейд!

К счастью, ее родители были достаточно старомодны и положили их на ночь в разные спальни. Джейд вздохнула с облегчением – к большой досаде Марка она пока не была готова снова прыгнуть к нему в постель, будто десятимесячного перерыва и не было.

– Я хочу, чтобы мы поженились сразу же, – сообщил он ей.

А она – хотела ли этого она?

Казалось бы, шесть лет она этого хотела – что же сейчас?

Джек Питон. Его имя постоянно вклинивалось в ее мысли.

Черт бы подрал этого Джека Питона. Ну, хорошо, была ночь великого секса – дальше что? А дальше – все.

Точка.

Во вчерашней газете была его фотография с Келли Сидни – на очередной премьере.

Очень мило.

Пусть они вместе будут очень несчастны.

– Поженимся в Калифорнии, – пообещала она Марку. – В канун Нового Года.

– Ты никогда не пожалеешь об этом, милая, – заверил он с неподдельной искренностью. – Я воздам тебе за все время, что мы потеряли.

А Кори, прилетевший из Калифорнии, был какой-то нервный, взвинченный.

– Что с тобой, братишка? – спросила она.

– Норман, – ответил он. – У нас все было так хорошо, пока он не уехал работать на «Убийстве».

– Что же здесь такого? Это его работа, делает он ее здорово, ты сам знаешь.

– Знаю, – тоскливо признал Кори. – Сначала он звонил мне каждый день. Но после того, как он стал личным рекламным агентом Клариссы Браунинг, – как отрезало. Он уже должен был вернуться в Лос-Анджелес. Звоню ему – никого.

– Позвони его родителям, – посоветовала она. – Сегодня Рождество – он наверняка у них.

– Может, ты позвонишь? – взмолился он. Со вздохом она сказала:

– Давай номер.

Трубку снял Орвилл и стал допытываться – кто именно звонит и по какому поводу.

– Меня зовут Джейд Джонсон, – сказала она. – Я знакомая Нормана и его клиентка. Можно с ним поговорить?

– Нормана здесь нет, – ответил Орвилл, чуть понизив голос. – Он попал в аварию в Мексике. Какое-то время он пробудет там.

– Очень сожалею. Надеюсь, ничего серьезного? Как он себя чувствует?

– Вполне нормально. Он… поправляется. В какой-то лечебнице – не знаю, в какой именно.

– Я бы хотела послать цветы.

– С этим придется подождать до его возвращения. У меня нет адреса.

Она положила трубку, и Кори накинулся на нее с расспросами. Она передала слова Орвилла.

Он мрачно кивнул, не сомневаясь – Норман нашел кого-то еще.

Джейд было жаль брата. Хотелось как-то ему помочь – не словом, а делом.

– Ну, что ты? – спросила она с материнской заботой в голосе.

Он попробовал криво усмехнуться, но не вышло… он беспомощно развел руками.

– Ради Нормана я изменил всю свою жизнь, – сказал он.

– Неправда, – возразила она. – Ты все изменил не только ради Нормана. Ты сам этого хотел.

Он понял, что она права, и снова кивнул.

– Да, верно. Все время жить во лжи – это меня убивало.

– А теперь ты свободен.

– Наверное.

Она стиснула его руку.

– Знаешь, что в таких случаях говорит Беверли? Одно такси пропустил – еще десять приедут.

– Я никого не ищу.

– Пока не ищешь.

На лице его все-таки возникла улыбка.

– Сестренка, я тебя люблю.

– И я тебя, младший братец.

Мелани-Шанна запекла индейку сама. Отварила сладкий картофель, украсила стол брокколи, хлебом, зеленым горошком, приготовила густой соус.

– Вкус-нятина! – похвалил Мэннон, протягивая тарелку за добавкой.

Как-то ее заблудший муж вдруг изменился, подумала Мелани-Шанна, подкладывая ему мяса. Из Пуэрто-Валларты он вернулся другим человеком. Первое, что он сказал:

– Я не хочу разводиться. Я тебя люблю. Люблю ребенка. Из-за этого фильма я совсем спятил. Разводиться не будем. Я хочу продать этот чертов особняк и купить домик в Мэндвилл-Каньоне – около побережья. Там будет место и для лошадей, и для собак. И чтобы у нас появилось еще шесть детей. Как ты на это смотришь?

Поначалу она и думать об этом не хотела. Но Мэннон обладал дьявольским даром убеждения – не говоря об очаровании, – и в конце концов она уступила. Как-никак, она его любила.

– Это были не съемки, а кошмар, – сказал он ей. – В следующий раз ты поедешь со мной. И сына возьмем. Вечера в одиночестве – с этим покончено.

И он так крепко обнял ее, что она испугалась – не хрустнут ли кости.