Голгофа - Последний день Иисуса Христа - [5]

Паломники созерцали это с безмолвной радостью. Кровь каждого агнца была собрана в золотую чашу, и ее передавали от священника к священнику, а последний из них, стоящий у большого жертвенного камня, взял чашу в руки и выплеснул кровь на камень. Она стекала вниз, находя себе путь по бугоркам и трещинам, и попадала в слив в нижней части алтаря. Там она исчезала в темноте под храмом.

Закланных ягнят полили теплой водой, подвесили и освежевали. Шкуру снимали осторожно, потому что в сушилку брали только непорезанные шкуры. После свежевания туши осматривались другими священниками, которые искали изъяны. Если они находили родинки, жировики или изменение цвета, жертвы отвергались. Три священника подтверждали, что жертвы приемлемы, и во мгновение ока левиты вспарывали животы висящих агнцев ударом ножа сверху вниз. Они удаляли внутренний жир, почки и "большой сальник над печенкой".

Это приношение укладывалось на огненный алтарь и оставалось гореть на древесных углях до конца. Каиафа, как и подобало главному служителю Синедриона, величественно стоял в своем священном облачении. Он видел, как левиты натирают солью мясо агнцев, отрезают правую переднюю ногу и часть головы каждого животного для подношения священникам храма - закон гласил, что это причитается им от народа.

Последнее жертвоприношение дня было совершено, и во дворах храма приступила к своим обязанностям стража. Когда священник, стоя на самой высокой башне, кричал вниз, что видит три звезды на востоке, вечернее небо сотрясал троекратный рев серебряных труб. Это извещало о начале нового дня в Израиле, и 240 левитов выходили нести стражу. В храме было двадцать четыре входа, на каждом из которых находилось по десять стражников. Начальник стражи храма непрестанно совершал обход этих дозоров, убеждаясь, что на каждом из них все в порядке. Когда ночная стража приступила к дежурству, из Великого храма был виден только красный отблеск сжигаемых на алтаре приношений.

Услышав звук трубы, апостолы поняли, что Пасха началась. То был торжественный, и вместе с тем, веселый праздник, потому что, невзирая на зависимость Иудеи от Рима, евреи свободно поклонялись Ягве. Они были вольны жить по собственным законам, если те не противоречили интересам Римской империи.

Желание апостолов приобщиться ко всеобщему веселью сдерживалось молчаливостью Иисуса на всем протяжении пути из Вифании; Он шел в раздумьях. Еще в начале дня, в Вифании, Он, сообщая матери и сестрам Марфе и Марии, а также другим, кто следовал за Ним из Ефраима, о Своем предстоящем пути в Иерусалим с двенадцатью учениками, казался почти оживленным. Он хотел, чтобы Его поняли так, что все другие, кроме этих двенадцати, не должны следовать за Ним. Он будет совершать Пасху с теми, кто понесет Его слово в мир, когда Его не станет. Мать понимала важность Его постоянного союза с двенадцатью иногда казалось, как будто Он не успеет научить их многим истинам, необходимым для апостольства - и вероятно, она испытывала грусть оттого, что Сын не будет рядом с ней вечером и не разделит с ней четыре ритуальных кубка вина. Но нежность прощания с ней в какой-то мере возместила Его отсутствие.

Утром Иисус направил в Иерусалим Петра и Иоанна, чтобы они все приготовили к празднику. Он сказал, чтобы они вошли в город через Ворота Фонтана и поджидали там человека, несущего воду. Надлежало последовать за водоносом в его дом, в большую горницу наверху. Ее предстояло приготовить для празденства, пойти на базар, купить ягненка и отнести его в храм для пожертвования.

Задание оказалось несложным. Петр, крупный, вспыльчивый мужчина, носивший короткий римский меч на поясе, отправился с молодым Иоанном в Иерусалим, за две с половиной версты. Войдя в город, они без труда нашли нужного человека, так как в Иудее мужчины редко носили воду (носить воду в высоких узких кувшинах на голове было обязанностью женщин). Хотя Иисус не назвал имени водоноса, но оба апостола узнали в нем отца молодого ученика Марка.

Тот повел их через город по большой Римской лестнице к своему дому, провел через двор, а затем наверх по наружной лестнице в горницу, занимавшую весь второй этаж. Там уже стояла жаровня и посуда для трапезы на тринадцать человек.

Петр и Иоанн отправились в город, где купили ягненка, зелень, пряности и хлеб. Затем они пошли в храм и совершили жертвоприношение. Город был полон евреев со всех концов цивилизованного мира; по закону, ни один еврей не должен был жить дальше, чем в девяноста днях пути от Иерусалимского храма. Полагалось совершать паломничество к Великому храму ежегодно. Все евреи знали, что обиталище Бога было в Святая Святых внутри великого храма в Иерусалиме. Евреи могли посещать служения в синагогах где-либо - в Антиохии, Риме, Александрии - но эти служения лишь напоминали о том, что они теряли, не будучи с Богом в Иерусалиме.

Петр и Иоанн вернулись в большую горницу по кратчайшему пути, выйдя из западных ворот храма. Они прошли мимо большого римского гимнасиума и, как добропорядочные евреи, опустили головы и отвели глаза в сторону. Гимнасиум был сооружен 150 лет назад по указанию императора Антиоха, и здесь римляне занимались спортом и жестокими играми, а также содержали публичные бани. Иудеев всегда возмущала нагота, в играх и состязательной атлетике они не видели никакого удовольствия.