Гольцы - [22]

Ой! — вскрикнула Анюта.

Паклин вожжи выпустил, кони рванулись, понеслись… Ну, а когда очнулся Паклин, — пуля ему навылет" плечо пробила, — купца и след простыл. Подошел к Марье — та лежит мертвая, колесами голова размозжена…

Боже мой! — закрыла лицо ладонями Анюта.

И стал Паклин только после этого разбойником. Обосновался здесь вот, под Мольтой, в пещере. Возле нее жену свою похоронил и стал за купцами охотиться, все искал того.

Ну, и нашел?

По народной молве, не нашел. А что тут вообще что правда и что неправда, трудно сказать. Был он впоследствии не один, собралось вокруг него еще человек шесть.

Долго пытались его изловить, но все безуспешно — Паклин уходил от самой плотной облавы. А потом снова появлялся на прежнем месте, в своей пещере.

Но его ведь поймали все-таки?

Предатель навел на засаду. Десять против одного. А Паклину было уже. под семьдесят. Ну, вслед за ним переловили и остальных.

Алексей Антонович, я дальше не пойду. Что смотреть эту пещеру?

Ну вот, — улыбнулся он, — сами напросились, а теперь впопятную. Трусиха вы этакая! Нет, пойдемте, осталось совсем недалеко. Да вот уже и видно вещеру…

10

Пещера была неглубокой. Среди серых гранитных плит, разбросанных по склону горы, верхняя ее часть выступала вперед, как козырек. Потолок пещеры был закопчен, и черные полосы языками выползали наружу. На полу высилась груда золы, нагоревшей здесь за много лет. Любители приключений успели оставить на стенах пещеры надписи — и мелом, и краской, и выкоптив просто смолевой лучинкой. Анюта разочарованно оглядывала это неуютное жилище.

А я думала — здесь интереснее. И страшнее. Напрасно вы меня так запугивали.

Жалеете, что шли этакую даль?

Нет, не жалею, — сказала Анюта, — только пещеру я себе представляла иной. И в Паклина теперь я не верю.

Не верите? — переспросил ее Алексей Антонович. — А вот поглядите на этот камень.

Он указал на лежащую на земле недалеко от входа в пещеру толстую плиту неправильной формы, длиной в

рост человека.

Говорят, что здесь похоронена Марья Непомнящая, а Паклин эту плиту принес на своих плечах и уложил на могилу как памятник.

Ну и вовсе теперь не поверю! Да в этом камне будет, наверное, не меньше сотни пудов.

Конечно, это уже чистая легенда, — согласился Алексей Антонович, — связанная с молвой о невероятной силе Паклина.

Вот видите! Нет, нет! Не было никакого Паклина. Всё. Пойдемте вниз и больше не будем о нем разговаривать.

Они спустились еле заметной тропинкой, скрытой в розовом разливе рододендронов. Солнце высоко стояло над лесом, и широкие его лучи почти отвесно падали на землю. От камней источался колючий, горячий воздух и смешивался с пряным ароматом дикой мяты и богородской травы. Ниже, у подошвы горы, в густых зеленях черемушников серебряным звоном переливался ручей. Какая-то пташка монотонно высвистывала одну и ту же мелодию. По гранитной плите бесконечной цепочкой бежали крупные черные муравьи.

Анюта остановилась, повела рукой вокруг.

Какая тут благодать! Так бы и не уходила отсюда… и к хозяевам своим не вернулась бы.

Вам тяжело жить у них?

Анюта глянула на Алексея Антоновича через плечо.

У всех хозяев жить одинаково, — неопределенно ответила она. — А тяжелее всего — им прислуживать.

Анна Макаровна, — смущенно заговорил Алексей Антонович, — давно я хотел вас спросить. Простите, пожалуйста, за нескромность… Что вы думаете… как думаете устраивать свою жизнь?

Не знаю, — неуверенно произнесла она и, присев, сощипнула желтый махровый одуванчик. Тонкие лепестки посыпались один за другим на камень. — Не знаю. Буду жить, пока не умру.

Не надо так думать, Анна Макаровна.

Ну, а как? Как же я должна ответить вам? — Она бросила на землю последний лепесток и вопросительн' посмотрела на Алексея Антоновича.

Не будете же вы век одинокой. Ну, выйдете замуж… — Он ощутил, как трудно было ему выговорить это слово.

Анюта отвернулась. Алексей Антонович видел, как вздрогнули у нее плечи.

Зачем вы так говорите? — досадливо воскликнул она.

Ради бога простите, Анна Макаровна, — бросился к ней Алексей Антонович, — я не думал этим вопросом вас обидеть. Я хотел сказать… почему бы вам не попытаться продолжить свое образование?

Анюта ему не ответила. Хватаясь за кусты, чтобы не упасть, побежала вниз по склону, к ручью.

Хотите ключевой воды напиться? — крикнула, исчезая в черемушниках.

«Догадывается она или не догадывается, что я ее люблю, — подумал Алексей Антонович, — и что об этом никак сказать не могу?»

Он сел на край каменной плиты и стал пальцами сгребать завядшие уже на солнце лепестки одуванчиков.

«И все-таки я сегодня опять ничего не скажу. Анюте только двадцатый год. Надо делать так, чтобы она действительно продолжила свое образование, и только тогда жениться. Но как это сделать? Как ей помочь? Кто возьмет и в какое учебное заведение девушку, дочь политического ссыльного, прислугу? Если бы не настойчивость мамы, разве я сам стал бы врачом? Что же мне делать? Как я должен поступить? Неужели отказаться от Анюты? Или оставить ее, как есть, самоучкой?»

Вы, оказывается, несговорчивый, — услышал он вдруг за спиной голос Анюты и от неожиданности даже вздрогнул, — а знаете, внизу, у ручья, как хорошо, прохладно, — продолжала Анюта, от удовольствия прищуриваясь и улыбаясь легким, едва уловимым движением губ, — пахнет как хорошо! Осочкой молодой, черемухой и еще не знаю какими-то белыми цветами…