Голая экономика. Разоблачение унылой науки - [33]

Далее, государство снижает издержки ведения бизнеса в частном секторе во всех отношениях. Оно обеспечивает соблюдение единых правил и норм вроде договорного права, искореняет мошенничество, поддерживает нормальное денежное обращение. Государство создает и поддерживает инфраструктуру — дороги, мосты, шлюзы и дамбы, в результате чего снижаются издержки частной торговли. Возможно, электронная торговля — одно из чудес современного мира, но не будем упускать из виду того факта, что после сделанного вами заказа книги на сайте Amazon, заказанную книгу доставят в автофургоне по межштатному шоссе № 80. В 1950–1960-х годах новые дороги, в том числе связующие штаты скоростные автомагистрали, составляли крупную долю нового капитала, создаваемого в США. А инвестиции в инфраструктуру связаны со значительным ростом производительности в отраслях, интенсивно использующих автотранспорт [44].

Эффективное регулирование и строгий контроль делают рынки более надежными и внушающими большее доверие. Благодаря усердию Комиссии по ценным бумагам и биржам теперь можно покупать котируемые на NASDAQ акции новых компаний с разумной долей уверенности в том, что ни эти компании, ни биржевые маклеры, работающие на фондовой бирже, не мошенничают. Короче говоря, государство несет ответственность за господство закона. (Нарушения господства закона — одна из причин того, что в развивающихся странах столь распространены кумовство, Плановость и другие формы поведения, ориентированные на семью; в отсутствие обязательных договорных соглашений сделки в бизнесе могут быть гарантированы только определенными личными отношениями.) Джерри Джордан, президент Federal Reserve Bank of Cleveland, недавно предался размышлениям о явлении, достаточно очевидном, но которое слишком часто принимают за само собой разумеющуюся данность: наши совершенные институты, как государственные, так и частные, позволяют совершать сложные сделки с совершенно незнакомыми людьми. Джордан отмечает:

Когда думаешь об этом, представляется поразительным, что мы часто берем из банка изрядные суммы и пересылаем их людям, которых никогда не видели. Или что биржевые маклеры, работающие с ценными бумагами, могут отправлять миллионы долларов людям, с которыми они незнакомы и которые живут в странах, где маклеры никогда не бывали. Однако это происходит постоянно. Мы верим в то, что созданная инфраструктура избавляет нас от беспокойства по поводу того, что банковский служащий, принимающий наши деньги, прикарманит их. Или возьмем ситуацию, когда мы используем кредитные карты для покупки нового компакт-диска или теннисной ракетки по Интернету у компании, находящейся в другом штате, а то и в другой стране. Ведь мы уверены в том, что получим заказанный нами товар, а компания уверена в том, что получит оплату [45].

Пожалуй, Шекспир посоветовал бы нам избавиться от юристов, но он был драматургом, а не экономистом. Реальность состоит в том, что все мы жалуемся на юристов до тех пор, пока с нами не случится беда. А когда с нами приключается беда, мы бежим нанимать самого лучшего юриста, какого только можем найти. Государство ужесточает правила разумным, справедливым и эффективным способом. Совершенно ли государство? Нет. Однако позвольте мне вместо того, чтобы петь хвалы американской системе правосудия, просто привести пример противоположного свойства, взятый из жизни Индии. Абдул Вахид возбудил судебное дело против своего соседа, молочника по имени Мохамед Нанхе, который проложил несколько дренажных линий по краю своего участка, сделав сток на передний двор м-ра Вахида. Вахид намеревался пристроить третью комнату к своему бетонному жилищу и опасался, что сточные воды вызовут протечки в помещении. Это и было причиной его иска. В июне 2000 г. суд г. Морадабад, что находится близ Нью-Дели, рассмотрел дело [46].

В данном гражданском деле есть одна существенная деталь: иск был подан 39 лет назад. И м-р Вахид, и м-р Нанхе к моменту рассмотрения их дела умерли, и оно перешло к их родственникам по наследству. По одной из оценок, если в Индии перестанут возбуждать новые судебные дела, то на рассмотрение накопившихся в судах дел уйдет 324 года. Среди нерассмотренных дел не только гражданские иски. В конце 1999 г. из калькуттской тюрьмы был освобожден семидесятипятилетний старик, который 37 лет дожидался суда по обвинению в убийстве. Его освободили потому, что все свидетели по делу и следователь умерли. (В 1963 г. судья объявил подозреваемого невменяемым, которого нельзя судить, но это решение где-то затерялось.) Имейте в виду: по стандартам развивающихся стран Индия имеет сравнительно хорошие государственные институты. В Сомали, например, суды вообще не занимаются рассмотрением подобных дел.

Кроме того, государство обеспечивает соблюдение антитрестовского законодательства, которое запрещает компаниям сговариваться в целях уничтожения конкуренции. Ситуация, когда есть три авиакомпании, которые втайне сговорились об установлении тарифов на авиаперевозки, ничуть не лучше ситуации, когда существует одна распоясавшаяся монополия. Капитализм опирается на все эти государственные институты — своеобразные рельсы, по которым он мчится вперед. Томас Фридмен, обозреватель внешнеполитической рубрики «New York Times», подчеркнул этот момент в одном из своих недавних комментариев. «Знаете, сколько заплатил бы среднестатистический гражданин России Джоэлу Клейну и Джанет Рено за неделю их работы по ниспровержению олигархов и монополистов?» — спрашивает Фридмен