Гоголь – загадочный алмаз России - [19]

***

В то время врачи не могли распознать его психическое заболевание и лечили снадобьями, которые только ослабляли его.

Если бы медики своевременно начали лечить его от депрессии, писатель прожил гораздо дольше (в этом уверены современные медики).

***

«Невидимая рука, ведущая меня»

Гоголь – словно птица небесного рая

Свою зрелую жизнь Гоголь провел аскетически, своего рода инок в келье. Не будучи постриженным, он вел жизнь благочестивого монаха в целомудрии, нестяжании и послушании.

У него не было собственного жилища. Свою долю наследства он разделил между родными и нищими. По смерти его за ним никакого земного имущества почти не осталось.

Опись имущества Гоголя показала, что после него осталось личных вещей на сумму 43 рубля 88 копеек. Предметы, попавшие в опись, представляли собой совершенные обноски и говорили о полном равнодушии писателя к своему внешнему облику в последние месяцы его жизни.

Как здесь не вспомнить О. Хайяма: «Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим»

И это при том, что созданный им фонд «на вспоможение бедным людям, занимающимся наукою и искусством» составил более двух с половиной тысяч рублей. Гоголь никогда не был женат, не был близок ни с одной из женщин (в многочисленных воспоминаниях о нем нет и намека ни на что подобное).

По воспоминаниям современников, Гоголь «был в состоянии довольствоваться самою скудною пищей и постился иногда, как самый строгий отшельник, а во время говенья почти ничего не ел». В постные дни, когда в деревнях готовились разнообразные постные блюда, различные винегреты и тому подобное, он даже иногда бывал недоволен: «Какой же это пост, когда все объедаются еще хуже, чем в обыкновенные дни?» – говорил он, отодвигая подальше блюдо с какою – нибудь заманчивой постной пищей…»

Доктор Тарасенков вспоминал: «Свое пощение он не ограничивал одною пищею, но и сон умерял до чрезмерности; после ночной продолжительной молитвы он вставал рано и шел к заутрени…» Тот же Тарасенков говорил еще, что Гоголь почти не ложился в постель, а оставался в креслах. Видно, он старался подражать весьма трудному аскетическому подвигу, редкому и у подвижников.

П. В. Анненков о своем пребывании в Риме еще летом 1841 года совместно с Гоголем писал в воспоминаниях: «Гоголь довольно часто садился на узенький плетеный диван из соломы, опускал голову на руку и дремал долго после того, как я уже был в постели и тушил свечу. Затем переходил он к себе на цыпочках и так же точно усаживался на своем собственном соломенном диванчике вплоть до света, а со светом взбивал и разметывал свою постель для того, чтоб общая наша служанка, прибиравшая комнаты, не могла иметь подозрения о капризе своего жильца».

«Где просто – там ангелов со сто», – гласит библейская мудрость. Вот и Гоголь простой был веры, ангельской. Княжна В. Н. Репнина – Волконская вспоминала: «У матери моей была домовая церковь. Гоголь приходил к обедне, становился в угол за печкой и молился как мужичок, по выражению одного молодого слуги, то есть клал поклоны и стоял благоговейно».

Понятие о Боге запало в душу Гоголя с раннего детства

«Старайтесь лучше видеть во мне христианина и человека, чем литератора».

Среди предков Гоголя были люди духовного звания: прадед по отцу был священником; дед закончил Киевскую Духовную Академию, а отец – Полтавскую Духовную Семинарию. Мать его была женщиной набожной, усердной паломницей. Понятие о Боге запало в душу Гоголя с раннего детства. В письме к матери 1833 года он вспоминал: «Я просил Вас рассказать мне о Страшном Суде, и Вы мне, ребенку, так хорошо, так понятно, так трогательно рассказали о тех благах, которые ожидают людей за добродетельную жизнь, и так разительно, так страшно описали вечные муки грешных, что это потрясло и разбудило во мне чувствительность. Это заронило и произвело впоследствии во мне самые высокие мысли».

Первым сильным испытанием в жизни юного Николая была смерть отца. Он пишет матери письмо, в котором отчаяние смиряется глубокой покорностью воле Божией: «Я сей удар перенес с твердостию истинного христианина… Благословляю тебя, священная вера! В тебе только я нахожу источник утешения и утоления своей горести!.. Прибегните так, как я прибегнул, к Всемогущему».

После переезда в столицу Гоголь погружается в литературную жизнь. Но несмотря на занятость, в нем проглядывает постоянное недовольство суетой, желание иной, собранной жизни. В этом смысле очень показательны раздумья о посте в «Петербургских записках 1836 г.: «Спокоен и грозен Великий Пост. Кажется, слышен голос: «Стой, христианин; оглянись на жизнь свою». На улицах пусто. Карет нет. В лице прохожего видно размышление. Я люблю тебя, время думы и молитвы. Свободнее, обдуманнее потекут мои мысли… – К чему так быстро летит ничем незаменимое наше время? Кто его кличет к себе? Великий Пост, какой спокойный, какой уединенный его отрывок!»

Если брать нравоучительную сторону раннего творчества Гоголя, то в нем есть одна характерная черта: он хочет возвести людей к Богу путем исправления их недостатков и общественных пороков – то есть путем внешним.

Гоголь опирался на фразу одного из библейских пророков, говорившего: «