Годы, как птицы… Записки спортивного репортера - [13]

Уйти бы деду на пенсию, которая ему была положена, как инвалиду войны, а он напросился, практически с нуля, на строительство Ильичевского порта. Место, выбранное для него, было не то, что для Одесского, где бухта удобная во всех отношениях, клятое место. Всё, что за день сделают, море за ночь размоет, так и бодались с природой. Но и этот бой он тоже выиграл, правда, ценой собственной жизни. Бой оказался для него последним: в августе 1959 года Павел Антонович скончался, а было ему всего 61 год. Спустя два года Павел Антонович словно отправился в символический рейс, когда было решено назвать его именем то самое судно.

Эта весть, как гром среди ясного неба, обрушилась на всю ее семью. Первым ее узнал родной дядя Ольги Леонид Павлович, сын Павла Антоновича. Инициатива исходила от портовиков, участников Великой Отечественной войны. Ур а! Дедушка снова выйдет в море. Все плакали от счастья – бабуля, мама, Ольгина старшая сестра Алла. Дома такой аврал поднялся: событие-то какое, надо собрать гостей, отметить по-одесски. И как отметили! С широтой той души, которая была у деда.

Вначале «Старшина Приходченко» ходил по Херсонской, Измаильской и Николаевской линиям, а затем «перебрался» в родные одесские черноморские просторы как прогулочный теплоход. И какой популярностью он пользовался у одесситов и гостей города!

Наверное, так и продолжал бы курсировать до 16-й станции Большого Фонтана, но случился август 1991 года, и судно вдруг исчезло в мутных волнах того времени. И неожиданно обнаружилось в Ялте. Тоже символично, конечно, – в Крыму ведь дедушка родился, стал моряком. Все бы ничего, пусть привязка иная, если бы по-прежнему оно разрезало черноморские волны как «Старшина Приходченко» Но убрали имя деда на судне, стерли память о нем. И оттого Ольге жутко обидно.

Ей долго не удавалось выбраться в Крым, чтобы самой отследить судьбу судна, тому были разные причины. Но вот, наконец, мы с ней оказались на отдыхе в санатории в Гурзуфе, на родине Павла Антоновича, и, естественно, отправились на поиски, чтобы, в конце концов, прояснить ситуацию. Прояснили, лучше бы этого не делали… В Ялтинском пароходстве выведали, что судна уже нет, отогнали его, безымянное, сначала на самый дальний причал, а затем, после длительного стояния на «приколе», и вовсе разрезали на металл. И никто о его боевом прошлом и не вспоминает. Мы с Ольгой это сделали, в ближайшем ресторане на ялтинской набережной махнули по чарке водки. На закуску заказали луфарь, бычки и барабульку, которые, как сказала Ольга, дед просто обожал, домой таскал столько, что бабушка еле успевала их жарить по своему рецепту, секрет которого не раскрывала даже близким подругам.

– Придется подождать, в наличии нет, зато сейчас будут свеженькие, только из моря, правда, бычки не обещаю, – предупредил нас официант. Он удалился, подозвал какого-то парня, что-то ему быстро нашептал, мы поняли: послал гонца к рыбакам на пирсе.

А мы и не спешили. Время обеденное, солнце приятно припекало, но излишнюю теплынь остужал легкий ветерок. Интересно было наблюдать и за людьми. Осень, начало октября, вроде бы народ должен разъехаться, да какой там. Лето, неожиданно даже для крымчан, не сдавалось. Пляж полон, на набережной не протолкнуться. Магазины нараспашку, в них все, что душе угодно, даже дорогие шубы и меховые куртки. Зачем они здесь? Ах да, заботятся о северянах и сибиряках, прикупят перед возвращением домой, у них-то уже жесткий минус.

Всенародно признанный напиток, которым мы помянули деда, раскрепостил Ольгу, оторвал от грустных мыслей, да и вся атмосфера вокруг, теплая южная, красивый парк, напоминала ей родную, одесскую и, я чувствовал, настраивала на разговор о ее обожаемом городе. Наверняка не обойдется без очередного упоминания о знаменитом Привозе с его свое образным, разбавленным сочными местными шутками-прибаут ками напополам с анекдотами, настоянными на горючей смеси населявших город десятков национальностей языком, что придавало особый шарм. Я сам, когда бывал в Одессе, специально приходил на Привоз или Новый рынок, а еще в сквер к памятнику Воронцову, чтобы насладиться этой языковой палитрой, схожей с музыкальной полифонией.

Ольга действительно разговорилась, однако я услышал такое, чего, честно, совсем не ожидал. Перескажу по памяти, не ручаюсь, что слово в слово, но по смыслу близко. А начала она с того, что напомнила мне, где деда с его баржей застала война. Вилково, устье Дуная, рядом Измаил, укрепленные крепостные бастионы которого штурмом, заставив турок бежать, брали доблестные русские богатыри. С тех пор за землей этой закрепилось название – Новороссия. Своими высочайшими указами так повелела русская императрица Екатерина Вторая. Быть тому на Юге России!

Но кому исполнить сию государеву волю? Такой человек был. Свой, коренной национальности, который во всем этом принимал самое активное участие и роль которого или искусственно принижена, или упрятана за спины более, как кому-то видится, достойных. Вокруг его имени и по сей день разгораются жаркие споры, иные и сейчас считают это имя нарицательным, свидетельством обмана и пыли в глазах, застилающих истину.