Годы испытаний - [4]
Передний край обороны прикрывали различные инженерные заграждения — спирали, рогатки, ряды колючей проволоки. Широко применялось и минирование местности. Мины сослужили нам хорошую службу. На участке одной из дивизий на них подорвался почти весь батальон противника, атаковавший наши позиции.
К весне на фронт широким потоком хлынуло из глубины страны различное вооружение и боеприпасы.
Это означало, что наш тыл окончательно оправился от потрясений первых месяцев войны, что эвакуированные заводы стали работать на новых местах на полную мощность.
Тем временем противник, очевидно, отбросил мысль о скором возобновлении своего неудавшегося наступления. Фашисты также стали возводить оборонительные сооружения и поначалу вели себя очень нагло: производили работы среди белого дня, не заботясь о маскировке. Для метких выстрелов оказывалось много целей.
Постепенно из отличных стрелков выросли снайперы. Снайперское движение становилось у нас массовым. Большую роль в этом сыграли организованные по распоряжению нового командующего фронтом генерала Ф. И. Голикова фронтовые курсы снайперов.
Разносторонняя политическая работа в войсках была подчинена одной цели — истреблению врага. Командиры и политработники в личных беседах и через печать разъясняли солдатам великую миссию Советской Армии в Отечественной войне, показывали наше моральное и экономическое превосходство над озверевшим врагом и неизбежность его поражения.
Большой популярностью пользовались на фронте полковые митинги. С особым удовольствием вспоминаются выступления на таких митингах рядовых солдат.
Молодые солдаты обычно выступали с некоторой запальчивостью, а те, что постарше, говорили деловито, не торопясь, с расстановкой, образным русским языком.
Искреннее слово всегда волнует, берет за душу. Такие митинги зажигали массы, повышали их боевую активность, еще больше укрепляли уверенность в победе.
Особенно памятны яркие, волнующие выступления на наших митингах Д. 3. Мануильского. Он умел по-большевистски просто и понятно разъяснить самые жгучие, волновавшие тогда всех вопросы, особенно связанные с отсутствием второго фронта.
Все знали, как легко и быстро нынешние союзники организовали во время гражданской войны интервенцию против молодой Советской республики. И солдаты недоумевали, почему же теперь они тянут с открытием второго фронта.
После выступлений товарища Мануильского солдатам все становилось ясно.
Дмитрий Захарович Мануильский, будучи у нас в армии, жил со мной в одной хате и доставил мне много приятных минут своими интересными беседами. С ним часто приезжал поэт Иосиф Уткин и читал нам свои талантливые стихи.
В 13-й армии были представлены почти все национальности Советского Союза. Русский и казах, белорус и грузин, украинец и татарин — все они с честью защищали от лютого врага любимую Родину. В их сердцах горела одинаковая ненависть к гитлеровским захватчикам.
Большую роль в боевом сплочении подразделений сыграли участники гражданской и первой мировой войн, ставшие незаменимыми «дядьками» молодых воинов. Бывалые солдаты отличались замечательной русской смекалкой и боевым мастерством. Многие из них выдвинулись потом на командные должности.
Помню, в саперном батальоне одного соединения я встретился с солдатом Барановым. Ему было лет за пятьдесят. Он рассказал, что, несмотря на возраст, добровольно вступил в армию в районе Ельца: не мог спокойно сидеть дома, когда иноземные завоеватели стали топтать родную землю.
В царской армии Баранов служил фейерверкером, а после революции сражался против белогвардейцев в рядах Красной Армии до конца гражданской войны.
— Жена меня срамила, — признался он, — не хотела пускать на фронт. Все ворчала: «Куда тебе, старому, на войну, иди лучше корову убирать». Но я все-таки пошел…
За добросовестную службу я разрешил Баранову поехать на десять дней в отпуск к семье, которая жила недалеко от фронта. Это было перед июньским наступлением противника.
В конце второго дня сражения, 29 июня, я находился возле штаба в деревне Успенское. Вижу, прямо ко мне идет Баранов. Подошел солдат и говорит:
— Здравствуй, товарищ генерал. Знаю, что тебе некогда, да и мне надо торопиться. Вот от жены гостинец — две лепешки на кислом молоке и пять штук яиц. До свидания. Желаю успеха.
Как потом выяснилось, Баранов накануне услышал канонаду, понял, что враг перешел в наступление, немедленно прервал свой отпуск и поспешил в часть. Беспокоился, не нахожусь ли я в затруднительном положении из-за того, что отпустил его на побывку в такой горячий момент. Потому и зашел прямо ко мне, передал подарок от жены и, не задерживаясь, ушел с пониманием своего солдатского долга. Ничего лишнего не сказал: «Тебе некогда, да и мне надо торопиться…»
Таков наш советский солдат. Выполнение воинского долга для него превыше всего. Он бесстрашно, не колеблясь, идет на самые опасные дела. Героизм у него — это норма поведения.
Н. П. Пухов беседует с бывалым солдатом — участником трех войн.
В жестоких сражениях Великой Отечественной войны, как в дни отступления, так и в период стремительных наступательных боев, замечательную боевую школу прошли и советские офицеры. Многие наши командиры показывали примеры того, как надо по-суворовски маневрировать на поле боя и меньшими силами побеждать численно превосходящего противника. Их смелость и отвага сочетались с практическими знаниями военного дела.
