Годы испытаний. Книга 1. Честь - [96]

— Позиция готова? — строго спросил он у Новохатько, который был назначен старшим истребительной группы.

— Трохи ни успилы, товарищ лейтенант, — щурил он заспанные глаза.

И тут же донеслось:

— Танки слева!.. Танки слева!..

Артиллеристы выкатывали на опушку леса орудия, собираясь прямой наводкой отразить танковую атаку. В окопах зашевелилась пехота, готовя связки гранат и бутылки с бензином.

— Сколько ни выть, а знать, так и быть, — сказал Еж, чувствуя мелкую дрожь во всем теле. — Как думаешь, Иван, не наделают они из нас котлет? Кобыла с волком тягалась, один хвост да грива осталась.

— Ничего, Юхим, зараз наша артиллерия вдарит, та и мы подсобим трохи.

— А тебе не страшно? Гляну на танк, так бы и влез в землю, как червь.

— Оно-то хто не злякается, — признался Новохатько. — Земля и та пид танком корежится. Попадись пид его ненароком, вин тебе, як зерно на жерновах, перемелет.

Еж и Новохатько высунулись из окопа и стали наблюдать. Снова просвистела пуля. Новохатько пригнулся. Еж взглянул на него, осклабился.

— Ты кому кланяешься? Немцам, что ли? Не та пуля разит, что грозит…

От леса, разворачиваясь вправо, прямо на них ползли танки. Новохатько считал:

— Восемнадцать, — сказал он и вытер со лба пот. — Вот это, брат, штучки… А ты думал, нашему Рыкалову было легче? У него даже окопа плохонького не було. Решил, что остановит танк, и остановил. Железный мужик.

— Если по-русски скроен, — подмигнул ему Еж, — и один в поле воин.

В этот момент разом, как по команде, танки первой линии открыли огонь. В ста метрах от переднего края нашей обороны, где начинался противотанковый ров, взметнулись огненно-черные метелки взрывов.

«Дорогу себе пробивают, — подумал Миронов, не отрывая взгляда от того места, где разорвалось несколько снарядов и обвалились края противотанкового рва. — А потом пойдут за ними автоматчики и выйдут в тыл полку. Тогда все пропало!.. Неужели командование не видит опасности?»

У Миронова вмиг созрело решение выдвинуть на фланг пулемет, пропустить танки и, когда пойдут в атаку автоматчики, в упор встретить их огнем. Он вызвал опытных пулеметчиков Ягоденко и Щитова.

Танки уже были не более чем в ста метрах от переднего края нашей обороны. Они прекратили огонь и увеличили скорость. Лязг гусениц, гудение моторов, редкие выстрелы ков второй и третьей линии слились в угрожающий шум. Земля дрожала от страшного гула. А солнце не могло пробить дымное марево, что висело в воздухе.

Еж, пристально вглядываясь в даль, договаривался, что вначале Новохатько даст танкам «закуску», бросая связки гранат, а затем угостит их «выпивкой» — подожжет бутылками с бензином. Новохатько, пригибаясь, направился по ходу сообщения навстречу танку. В памяти его всплыл образ суховатого, подтянутого Рыкалова с болезненно-желтым лицом. «Ему тоже было страшно, как и мне», — мелькнула мысль.

Теперь танк был уже совсем близко. Все слилось в один скрежещущий звук. Новохатько приподнялся, бросил связку гранат и тотчас упал на дно окопа. Раздался оглушительный взрыв, но тут же Новохатько почувствовал, что танк врага продолжает идти на его окоп. Он мигом вскочил, выглянул, и страх охватил его: танк был метрах в двадцати. Он схватил и бросил вторую связку, за ней третью.

Взрывы последовали друг за другом, и вражеский танк остановился. Он попытался рвануться вперед, но перебитая гусеница раскатилась по земле, как оброненная солдатская обмотка. Экипаж танка все еще продолжал борьбу, поливая наши позиции огнем из пулеметов.

Еж подполз к Новохатько.

— Здорово ты его! Дай-ка поднесу ему выпить. — И, взяв две бутылки, Еж пополз по ходу сообщения. Скоро бутылка со звоном ударилась об обтянутый резиновый каток и, как из пульверизатора, разбрызгала бензин. Ефим торопливо бросал одну за другой бутылки и никак не мог попасть в башню или в жалюзи. Наконец он метнул последнюю, и она подожгла танк. Черный столб дыма штопором ввинтился в воздух.

Лейтенант Миронов наблюдал за поединком истребителей танков и твердил: «Молодцы ребята, молодцы!» Артиллерия открыла ураганный огонь по вражеским машинам. Миронов увидел, как в брешь, пробитую танками, устремились автоматчики. Развивая наступление вдоль левого берега, немецкие танки вышли к мосту, во фланг полку Канашова.

«Что же молчат Ягоденко и Щитов?»

Миронов быстро отыскал глазами курганчик, одиноко маячивший на ровном пологом берегу реки. У его подножья копошились двое бойцов. «Жаль, что разбило осколком бинокль». И тут же заговорил тяжелой скороговоркой пулемет. Ошеломленные враги заметались по полю, побежали в беспорядке.

«Хорошо, хорошо, хлопцы!» — радовался Миронов.

Но гитлеровцы не собирались отказываться от выгодного маневра: они твердо решили овладеть «лысым» курганчиком и, выйдя в тыл полка, прижать его к реке. Они открыли бешеный огонь из минометов, и курганчик исчез в огненных разрывах.

«Хорошо, если мои пулеметчики успели подготовить позицию, а если нет?…» — забеспокоился Миронов.

Немецкие минометчики замолчали, и автоматчики вновь пошли в атаку. Вот они уверенно приближаются к курганчику. Пулемет молчит.

Миронов вскочил, бросился к курганчику, стремясь опередить немецких автоматчиков. Он совсем забыл об опасности. Кончились патроны или поврежден пулемет? И тут «максим» снова заговорил короткой скороговоркой — и вдруг смолк.