Годы и судьбы - [11]

После выхода из тюрьмы продолжал активную революционную деятельность. Сейчас от коммуниста требовались главным образом выдержка и конспирация, великая вера в ленинские идеи. Работать в условиях подполья и разгула реакции пришел уже не юноша, а опытный революционер. Павлык не жалел сил, всего себя отдавая революционному делу. Это была непримиримая, опасная война за умы и сердца людей. За национальное и социальное освобождение и счастье своего народа. Однажды полиции удалось напасть на его след.

…После допросов, сопровождаемых зверскими пытками и истязаниями, Николай лежал в камере-одиночке без сознания. Жандармы запретили свидание с родными и близкими. Они даже скрывали, где он находится. Пошли упорные слухи о его гибели. Дошла об этом весть и на Советскую Украину. В январе 1931 года в газете «Коммунист» был опубликован некролог. В нем отмечались большие заслуги стойкого коммуниста-ленинца Николая Павлыка в развитии революционного движения Западной Украины и Польши.

Он в это время лежал, изуродованный палачами, в тюремной камере. В Луцке шли затяжные дожди. Но, несмотря на непогоду и угрозы полиции, в память о погибшем товарище рабочие вывесили на домах траурные флаги.

Когда стало известно, что Павлык жив, в его защиту подняли голос коммунисты, все честные люди. Бастовали рабочие, объявили голодовку политзаключенные — и все ради того, чтобы он не погиб в застенке. Для него это был великий урок пролетарской солидарности и партийной верности.

В феврале 1934 года, после трех лет судебного следствия, Павлык вместе со своими товарищами по тюрьме вошел в зал, где готовилась над ним судебная расправа. Они шли гордо и смело, подняв головы, измученные, поседевшие, не сломленные.

Его приговорили к восьми годам тюрьмы.

Освободительный поход Красной Армии в 1939 году открыл новую страницу в его поистине героической жизни. Николай Иванович весь отдался партийной работе. В начале сорокового года его направляют учиться в Москву, в партийную школу. Успешно закончив ее, за три месяца до начала Великой Отечественной войны он возвращается во Львов.

С первых дней войны Павлык в строю защитников города.

В это трудное и суровое время Николай Иванович дни и ночи проводит на заводе. Руководит эвакуацией оборудования, организует рабочие дружины. В разгар этой работы на завод приехал работник городского комитета партии. Он передал Павлыку решение горкома, в котором было записано, что товарищу Павлыку предлагается остаться на оккупированной территории для подпольной работы.

— Вот ваши новые документы, — сказал работник горкома, протягивая ему бумаги.

Николай Иванович внимательно просмотрел их и удовлетворенно улыбнулся: сделано добротно.

Каждый, кто принимал участие в войне, знает цену мужества. Опасное поручение получил Николай Павлык.

Осенью сорок первого года в оккупированном Львове и других городах все чаще гремели выстрелы и все чаще военные патрули фашистских комендатур обнаруживали трупы своих солдат и офицеров. В различных местах вспыхивали пожары. Горели склады, гаражи, дома, в которых находились фашистские захватчики. Это были первые зарницы народной мести, партизанской борьбы.

Павлык, теперь он «пан Гробовой», работает продавцом в в хозяйственном магазине, где организуется явочная квартира. Сюда приходят связные партизан. Получают инструкции, хранят оружие и боеприпасы.

Известно, что от подпольщика всегда требуется огромное напряжение сил, осторожность, выдержка. Работать в городе, где тебя многие знают и среди этих многих есть не только друзья, вдвойне трудно. Николай Иванович с честью выполняет поручение партии.

После освобождения советскими войсками Западной Украины и древнего Львова Николай Иванович принимает активное участие в восстановлении родного завода и города. Долгое время он трудится на посту заместителя председателя райисполкома. Затем его направляют на работу в облисполком.

Николай Павлык давно уже на заслуженном отдыхе. Но почти каждый день в его квартире гости, раздаются телефонные звонки. Поступают письменные приглашения: «Мы вас ждем, Николай Иванович, приходите, расскажите…» Он легок на подъем, восьмидесятилетний человек. Высокий, по-юношески стройный.

И, конечно, он частый гость в воинских частях. Помню, приехал в отдаленный гарнизон к солдатам-связистам. В ленинской комнате собрались все свободные от дежурства. Николай Иванович — отличный рассказчик. Память у него, несмотря на возраст, прекрасная.

Молодые воины слушали старого коммуниста затаив дыхание. А потом ветеран наблюдал за работой в аппаратной. Долго осматривал он сложнейшее оборудование. И чем больше вникал в суть нелегкой службы связистов, тем заметнее менялось выражение его лица. В голубых глазах появилось что-то по-юношески восторженное. Мысленно Павлык, наверное, вспоминал свое героическое прошлое.

Да, его поразила не только сложность современной боевой техники, но и то обстоятельство, что ею мастерски владеют безусые ребята.

— Знаете, друзья, — сказал Николай Иванович своим новым знакомым, — когда слушал у вас лекцию по ядерной физике, которую читал ваш сержант, то сердце мое наполнялось гордостью. За такую жизнь стоило бороться.