Годы гроз - [20]

Витторио вырвал стилет. Его синяя перчатка стала темно-лиловой. Второй перчаткой, сжатой в кулак, кальдиец отправил Эрига на землю.

Гранглинг выпал из руки. Паладин поднял с пола чекан.

«Вот и все. Я проиграл».

Витторио отбросил стилет. С руки его капала та же кровь, что хлестала по боку Эрига. Чекан указал в лицо капитану.

— На колени.

— Я сдаюсь, — проговорил Эриг тихо.

Паладин сощурился. Чекан раздраженно дернулся.

— На кольени!

Толпа молчала, но капитан дворцовой стражи ясно чувствовал их взгляды. Каждый из них прожигал дыру в его теле, презирая доспехи. Тысяча раскаленных стилетов.

Эриг встал — вернее, поднялся — на колени.

— Снимай шлем.

— Хватит, я сдаюсь! — воскликнул Раддерфорд, и голос предательски сорвался.

— Снимай шлем!

Витторио схватил капитана за забрало. Удар чекана сломал шарнир и наполнил рот кровью. Забрало звякнуло о землю. Эриг сплюнул и снял поломанный шлем, обнажая мокрые от пота волосы и как будто подставляясь под гнев Божий.

— Проси прощенья.

Эриг сглотнул. Его душил стыд, но слова как будто сами просились на язык.

— Простите, сир. Я оскорбил вас. Я был неправ.

Сказав это, Раддерфорд сорвал с руки платок леди Пьерриг и отбросил его. Послышался чей-то короткий всхлип. Быть может, это была она.

Витторио сделал полшага вперед.

— Теперь пади ниц, — сказал он почти без акцента.

Эриг поднял пылающее лицо, и увидел в глазах паладина презрение, от которого захотелось умереть.

— Я сказал — пади ниц! — воскликнул он и дал ему стальную пощечину.

Боль обожгла щеку, и во рту снова появилась кровь. Эриг проглотил ее вместе с позором.

— Лучше убей меня.

— Ниц!

Мгновения тащились, как тучи, тяжелые и мрачные. И в тот момент, когда Эриг был уже готов склониться, раздался голос Эсмунда Первого:

— Хватит! Остановите это!

Витторио поднял взгляд и коротко поклонился.

— Все по воле короля, — сказал он.

«Я умер бесчестно», — успел подумать Эриг.

Острие с мерзким звуком вошло между глаз Раддерфорда. Паладин выпустил рукоятку, и капитан рухнул вперед с чеканом в голове. Завизжала какая-то дама, за ней еще одна. Разревелся ребенок, сидящий у отца на плечах.

Воздух застрял у Эсмунда в глотке. Он вскочил, отбрасывая кубок в сторону, и собственный голос едва донесся до ушей:

— ГЕРДА!

— Мой король, — сжимая зубы, ответила та.

— Взять его! Взять живым!

— Щиты! — заревела Герда. — Король отдал приказ!

Шестеро рыцарей двинулись вперед, обнажая клинки. Витторио наклонился и вытащил чекан из головы Эрига, под которой уже расплылась темная лужа.

С Витторио пришли два собрата — им позволили прийти в доспехах, но без оружия. Один поднял изрубленный щит, второй взял Гранглинг.

— Положи мой меч, проклятый кальдиец! — прокричал какой-то рыцарь, но не двинулся с места.

— Ваше величество, услышьте меня, ваше величество! — сквозь туман ярости пробился дрожащий голос. Симон, в залитой вином сутане, тряс Эсмунда за рукав.

— Нет! — вырвался король. — Этот подонок ответит!

— Пожалуйста, государь! Нам это не нужно! — Симон чуть не плакал, багровые щеки тряслись от ужаса. — Все прошло по правилам!

Королевские Щиты окружили паладинов. Те встали спина к спине, готовясь отразить атаку. Придворные стояли, распахнув рты и глаза. Только кальдийцы по стеночке выбирались со двора.

— Говнюк переборщил, но бой был честным, — буркнул Йоэн, покручивая в руках топор.

— Ваше величество! Проявите великодушие! Иначе мы не доживем до дня, когда Престол станет нашим!

Гнев Эсмунда сразу спал. Призрак смерти восстал за спиной, обдав его холодом. Король покрылся мурашками.

— Мы, Симон? Или только я?

— Ваше величество, я хотел сказать…

Щиты и паладины были на расстоянии удара. Герда оглядела своих.

— Взять этого живым. Остальных убейте, — процедила она.

Один из Щитов завопил, как разъяренный дракон, и кинулся вперед.

— Остановитесь! Герда!

— Назад! — рыкнула она.

Клинок Щита и Гранглинг только раз столкнулись, выбив искры, и телохранитель отступил, рыча, будто пес на цепи.

— Позвольте им уйти, — произнес Эсмунд.

Витторио первым опустил оружие и поклонился.

— Гральца⁸, вашье величество.

Эсмунд не ответил. Он наблюдал, как паладины беспрепятственно покидают двор. Тот, что с Гранглингом, подошел и отдал меч хозяину, и толпа расступилась, пропуская трех синих рыцарей.

— Как надоело мне это, — покачал головой Эсмунд. — Как надоело терпеть унижение в собственном дворце! Неужели я сам здесь, как пленник?!

Вопрос остался без ответа, да король его и не ждал.

— Почему же, Эриг?! — вопрошал он у мертвого. — Как ты мог?!

Снова молчание. И пускай зрение давно уж подводило короля, он видел, как ряды придворных становятся все реже.

— И вы все стояли и молча смотрели, как чужестранец унижает вашего брата! Позор всем вам! Просветитель всемогущий, неужели мне не служит ни одного достойного человека?!

И с этими словами Эсмунд направился прочь.

XI

Немало людей собралось после поединка в Пенном зале — по сути, дорогой таверне внутри дворца. Здесь варили чудные эль и пиво, подавали всевозможные вина и более редкие напитки: черешневый ликер из Среднего Кальдириума, сливовые настойки из Дримгарда, густой северный мед с ароматом сосен и даже водку из Энариона, чистую, как слеза, и горячую, как огонь.