Годы гроз - [18]

— Напиши мне, Дэн! — кричит вслед Эллис. — Напиши, когда приедешь в Дримгард!

Дэнтон молча машет ему рукой, прячется в крытой повозке и пытается уснуть. Он уже почти уходит в сон, когда телега подскакивает на кочке и он, вздрогнув, просыпается.

Моллард приподнялся и оглядел лагерь. Солдаты спят, часовые поддерживают костры. Кто-то оглушительно храпит.

Никогда раньше ему не снились те дни. Побег из Альдеринга забылся, исчез в колодце памяти. Зачем он вдруг поднялся со дна?

Вокруг почти те же места, похожий путь. Только Дэн изменился — он больше не мальчик, он инквизитор. Пускай и не герцог.

Если будет на то воля судьбы… — зазвучал внутри голос деда.

Дэнтон встряхнул головой и лег, укрывшись плащом.

На сей раз он долго не мог уснуть.

X

Америя, Кроунгард

Красный двор

«Зачем же я принял вызов», подумал Эриг Раддерфорд.

Красный двор был забит людьми. Сегодня солнце расщедрилось на свет и тепло, и Небесный дом сиял так же ярко. За ночь слуги отмыли кирпичи Красного двора до блеска, поставили помосты для зрителей, привязали к отцветшим уже кустам алые розы из ткани. Америйская знать приветствовала своего чемпиона. Кальдийцы (те, кто не укрылся с Наместником в башне) стояли отдельно и шушукались, бросая на Эрига испуганные, как ему казалось, взгляды. Так что до того момента, когда герольды подняли в воздух сверкающие трубы, он чувствовал себя героем.

За прошедшие вечер и ночь у капитана появилось больше друзей и поклонниц, чем за всю прошлую жизнь. На закате король вызвал его к себе, обнял и поцеловал по-отечески. Даже теплее: Эриг никогда не видел, чтобы Законник так привечал принца Дагоберта. Он приказал приготовить для Эрига горячую ванну, после которой красивые служанки натерли его тело маслами, и одна осталась, чтобы усладить его ночь.

Утром подали доспех: латы с клеймом Миклена Трехрукого, лучшего кузнеца Длани. Стоунгардская сталь была украшена золотом и платиной, по вороту шла полоса из рубинов. На груди выгравирован пещерный медведь, вставший на задние лапы и готовый к смертельным объятиям. Древний и уже неофициальный герб америйских королей. Эриг был столь же счастлив, как если бы ему позволили присесть на трон.

Он вышел, немного неуклюжий в новых латах. Доспехи делались для короля и лет двадцать назад, как сказал сам Эсмунд. За ночь их попытались подогнать под фигуру Эрига, но вышло не очень. Нагрудник был тесноват, а шлем-бикок⁵ почти не давал обзора.

Толпа расступилась, приветствуя его.

— Удачи, сир!

— Посмотрите, как сияет Дом! Господь за вас сегодня, сир Раддерфорд!

«Или за паладина», — думал тот, но вслух бормотал:

— Спасибо. Спасибо вам.

— Вы победите, сир! Удачи!

— Поразите его в самое сердце!

— Сир Раддерфорд уже поразил в самое сердце меня.

На этот голос он повернулся. Молодая кареглазая красавица протягивала ему белый платок.

— Я леди Карина Пьерриг, сир. Пожалуйста, примите это.

— Б-благодарю, миледи, — Эриг принял платок и поклонился, чтобы коснуться губами изящной ручки. От кожи пахло вишневым цветом.

— Мой брат, рыцарь инквизиции, молился за вашу победу сегодня.

— Благодарю, миледи, — повторил Эриг и покраснел.

«Скажи что-нибудь поизящнее, дубина!»

Он повязал платок на правую руку и показал всем.

— Этой рукой, отмеченной вниманием леди Пьерриг, я нанесу смертельный удар. Господь на нашей стороне. Я одержу победу Его именем и во славу Америи!

Последние слова он произнес, воздев бронированный кулак вверх, и все повторили жест, и закричали, радуясь еще не одержанной победе.

Эриг Раддерфорд купался в лучах славы. Эсмунд с помощью Йоэна поднялся на помост и уселся на кресло. Симон уже сидел рядом, на кресле чуть меньшего размера, в которое едва поместился. Его клирик стоял по левую руку, бледный как молоко. На шее темнели круглые синяки. При виде Эсмунда мальчик часто заморгал и поклонился.

— Хорошее утро, ваше величество, — сказал архиепископ.

— Угу.

Эсмунд проснулся с головной болью и потому не считал, что оно такое уж хорошее.

Слуги подали фрукты и разбавленное вино. Эсмунд приказал наполнить два кубка и один отдал Йоэну.

— Пей.

— Ох, спасибо, ваше величество. Душно сегодня.

— Где Дагоберт?

— Он плохо себя чувствует. Они с кардиналом читают.

Король поморщился и собирался что-нибудь сказать, но тут герольды снова затрубили, и на площадку вышел паладин.

Небесно-синие доспехи отражали силуэты собравшихся. Сквозь прорезь топфхелма⁶ на Эрига уставился знакомый хмурый взгляд, и он почувствовал, как скрутило внутренности. Давненько он не бился по-настоящему, а теперь предстоит схватка до смерти.

Все вокруг утверждали, что паладины Престола — плохие бойцы. Но Эриг помнил, как вчера они готовились драться втроем против дюжины стражников. Плохие бойцы, даже слишком самоуверенные, на такое не пойдут.

«Не будь дураком, — говорил он себе. — Это просто бахвальство. Они не собирались нападать вчера. Мы бы порубили их, как тыквы».

Но уверенности больше не становилось. Ряды людей сомкнулись за спиной, и наступила тишина. Вперед вышел главный герольд и объявил:

— Сир Витторио эль Гарра, сын дома Белой луны, паладин Святого Престола, бросил вызов. Сир Эриг Раддерфорд из рода Раддерфордов, хранитель покоя королевского дворца, принял вызов. Согласно традициям, я должен спросить: покуда еще не поздно, не желают ли стороны уладить дело миром?