Год ведьмовства - [20]

Взгляд пророка упал сначала на Иммануэль, потом на ее платье, и в глазах у него мелькнуло узнавание. Он смотрел словно сквозь нее, в то утраченное время, когда была еще жива Мириам. Она никогда до конца не понимала, что привлекло пророка в ее матери. Одни объясняли это любовью, другие страстью, но большинство верили, что Мириам околдовала пророка своими ведьмовскими чарами. Столько историй и столько тайн, запутанных узелков и ниточек без конца и начала, что Иммануэль гадала, не прячется ли истина где-то на пересечении их всех.

После долгой паузы пророк отвернулся от нее и кивнул Лие, словно только сейчас вспомнил, что она здесь. Он молча подошел к алтарю, останавливаясь лишь для того, чтобы покашлять в рукав. За ним собор заполнили остальные прихожане, рассаживаясь по скамейкам. Апостолы, включая Эзру, расположились по периметру зала.

Иммануэль старалась не смотреть в его сторону.

Лия, в свою очередь, перевела взгляд на пророка.

– Пора.

Иммануэль кивнула, сжав на прощание ее руку, после чего Лия ускользнула к алтарю. Иммануэль ушла искать свободное место, а апостолы совершили обряд благодарения, и Лия поднялась на алтарь, осторожно придерживая юбки, чтобы не оголить коленей. Она улеглась там и лежала неподвижно в ожидании клинка.

Пророк положил руку ей на живот.

– Благословляю тебя семенем Отца, – его рука переместилась ей на грудь. – Сердцем агнца.

Лия несмело улыбнулась. Слезы потекли по ее щекам.

Пророк взялся за цепь, на которой висел кинжал, и снял через голову.

– Да пребудет в тебе сила Отцова, отныне и во веки веков.

– Благословенны будьте во веки веков, – вторили в унисон прихожане.

Тогда он поднес нож ко лбу Лии и провел лезвием по коже, вырезая первую линию священной печати. Она не кричала и не сопротивлялась, даже когда кровь стекала у нее по вискам и собиралась в ушных впадинах.

Паства наблюдала за происходящим молча. Иммануэль вцепилась в скамью так, что побелели костяшки пальцев, заставляя себя не двигаться с места все время, пока тянулся ритуал нанесения печати.

Казалось, прошли часы, когда пророк наконец положил руку Лии на голову и ласково погладил по волосам, задержавшись там пальцами и ероша ее локоны.

Почувствовав его прикосновение, Лия медленно села. Струйка крови потекла по ее носу и окропила губы. С дрожащей улыбкой и полными слез глазами она повернулась лицом к собравшимся и слизнула кровь.

Глава 7

Лилит в короне из костей,

Праматерь всех лесных зверей.

Далила с нежною улыбкой

Плывет в озерной ряби зыбкой.

Сияют звезды и луна,

К ним песнь двоих обращена.

То Мерси с Иаиль воспели

Свою любовь и грех смертельный.

Но те, кто в темный лес войдут,

Когда над ним сгустится тьма,

Пути обратно не найдут

И жизнь их будет прервана.

Вефильская колыбельная

После церемонии закатили пир, один из самых обильных со времени осеннего сбора урожая. Гостей Лии и пророка разместили за девятью столами, такими длинными, что каждый тянулся из одного конца церковного двора до другого. Все они были заставлены разнообразными блюдами и яствами: тушеной говядиной и картофелем, жареной кукурузой, хлебом и сыром. Пили яблочный сидр и ячменное вино, которое мужчины хлестали из огромных деревянных кружек, проливая пену на свои бороды. На десерт угощались моченой сливой со сливками и сахаром.

В небе, усыпанном звездами, висела наливная круглая луна. Гости гуляли на широкую, пировали, общались и смеялись, опьяненные силой обряда. Семьи собирались вместе, и жены пророка ходили между столами, ухаживая за гостями и находя время перемолвиться словом с каждым.

Во главе пиршества, за маленьким столиком, накрытым на двоих, восседали Лия и ее супруг, пророк. Девушка улыбалась, невзирая на боль в свежей ране, которую успели промыть и перевязать. Когда она увидела Иммануэль, сидящую с Мурами в задней части церковного двора, улыбка Лии стала еще шире. Ее глаза сверкали в свете костров, щеки румянились от жары и, возможно, от выпитого сверх меры ячменного вина. Пророк сидел рядом, опираясь локтями на стол и сцепив пальцы в замок. Когда он проследил направление взгляда своей молодой жены, у Иммануэль возникло стойкое ощущение, что пророк изучает ее.

При этой мысли холодок пробежал у нее по спине, но не успела она отвести взгляд, как пророк встал, и его паства вмиг стихла. Он отвернулся от Иммануэль и, обогнув стол, обратился к собравшимся:

– Сегодня мы отмечаем радостное событие, – произнес он слегка охрипшим голосом. – Я вступаю в священный союз с праведной дочерью Отца нашего, и за это воздаю благодарность.

Гости захлопали в ладоши.

– Отец в своем божественном провидении наградил меня многими женами, каждая из которых воплощала добродетели нашей веры. Посему я хотел бы почтить Отца нашего в ознаменование Его бескрайней милости и щедрости, – он прервался, чтобы прокашляться в складку рукава, затем оправился и продолжил с улыбкой: – Выносите ведьм.

Прихожане возрадовались. Мужчины высоко поднимали кубки, жены стучали тарелками по столу, дети хлопали себя по коленям и животам. Под звуки фанфар из собора вышли апостолы, неся чучела, изображавшие женщин. Чучела крепились на железных крестах таким образом, что деревянные руки фигур были простерты в стороны, а шеи и тела связаны веревками.