Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую - [9]

Но ответам не суждено было родиться. Моя голова прислонилась к окну испанской электрички, глаза сомкнулись, и я безмятежно проспала до самой Валенсии.

Влюбленные в профессию. Гранада

Валенсия была слишком большой, слишком красивой и слишком громкой. Мне было ее невероятно много с самых первых минут нашей встречи. Просторный вокзал, выложенный мозаикой, люди приезжающие, люди уезжающие, люди ждущие, люди спешащие. После одиночного блуждания по деревням я была не готова вновь оказаться в большом городе. Я торопилась к океану, но по дороге в Гибралтар мне хотелось заехать в горную марокканскую Гранаду и морскую Малагу, где жил Пикассо.

Был уже вечер, автостоп начинать не хотелось. Я проверила сайты попуток и нашла одну машину, которая должна была идти прямиком в Гранаду через несколько часов. Я отправила запрос водителю и стала ждать ответа в уличном кафе, попивая арбузный фреш. Было еще солнечно, ветер снимал с деревьев увядшие листья и бросал их на асфальт. На террасу кафе забежал клоун в тельняшке. Он показывал фокусы с исчезновением красно-белого флага. Я видела, что у него есть потайной кармашек в ладони для скрывания флага. Впервые в жизни я не поверила фокуснику. Но все равно дала ему монетку, наверное, из-за тельняшки.

Водитель перезвонил, когда я допивала арбузный сок, смешанный с подтаявшим льдом. Валенсия осталась в моей памяти шумным вокзалом, разоблаченным фокусником и арбузной водой. Больше ничего в этом городе я не увидела, потому что уже через час после моего приезда я уехала в Гранаду на попутке.

За рулем авто был испанский журналист, который переехал жить в Ливан. Он работал на Альджазиру. В Валенсии, Гранаде, Малаге и Мадриде он готовил материалы об испанских выборах и о сирийских беженцах. На моем пути это был первый человек, влюбленный в свою профессию. Новые материалы были ему интересны, он верил в то, о чем писал, и не видел своего будущего ни в чем другом, кроме журналистики.

Рядом с ним тоже хотелось стать журналистом – таким вдохновляющим он был. Благодаря ему я поняла, что тоже хочу стать человеком, который будет самозабвенно любить свою работу. Наверное, профессия важна постольку поскольку. Главное – любить.

Поздней ночью мы были уже в Гранаде. Этот город напоминал мне старика с юной душой. Есть такие старички, они вечно напомаженные, хорохорящиеся, крутящиеся возле молодежи, одним словом, молодящиеся. А есть такие, к которым молодежь сама тянется. В них жажда жизни велика, они бегают марафоны, читают лекции, учат новые языки, путешествуют. Гранада была молода душой. По старинным улицам эпохи мавров разгуливали студенты со всего света, из окон ресторанчиков раздавалась страстная музыка фламенко, бабушки, продающие сувениры, вставляли в волосы крупные красные цветы на цыганский манер, газоны парков были заняты чтецами книг.

Я была зачарована Гранадой, без плана и цели слонялась по ее улицам, бесконечное количество раз теряясь и находясь. Я заходила в кафе, где украшением служили развешанные тут и там огромные свиные ноги и бочки с оливками, смотрела на беззаботных испанцев, выполняющих домашние задания вместе со своими детьми. Вечером я пошла на встречу с барабанщиком, который когда-то играл в том самом клубе Харлем в Барселоне.

Я думала, что музыканты из-за своей профессии счастливее остальных: они в потоке на концертах и во время репетиций, они творят красоту, у них нет начальников, они свободные. Мой знакомый опроверг мои доводы. Уже несколько месяцев он лечился от депрессии. В Харлеме ему не нравилось играть: программа его группы не менялась годами, песни вызывали восторг у слушателей, но больше не вызывали у него самого, гастроли тоже не радовали. Менялись декорации и виды городов, но суть не менялась. С последних гастролей он позвонил родителям и попросил забрать его, он больше не мог вынести сюжета дня сурка. Они забрали его в родительский дом. Так он оказался в Гранаде. Несколько месяцев были похожи на сон: тошнота от антидепрессантов, нежелание делать что-либо, отсутствие сил и интереса к происходящему. Но забота родителей и любовь к музыке сделали свое дело. Когда мы встретились, он уже был барабанщиком в группе, которая играет фламенко. Новый стиль, другие ритмы, вызов на «слабо» и «получится – не получится» растрясли его тоску. Надеюсь, скука и нежелание жить больше его не настигнут, и он выпутается из любых передряг без помощи транквилизаторов. А для себя я поняла, что даже любимая работа не может застраховать от разочарований в жизни.

Уличные музыканты. Maлага

Из Гранады мы уехали в Малагу вместе с журналистом. В Малаге я сразу побежала в дом-музей Пикассо. После закрытия музея, ошеломленная его работами, я бессмысленно слонялась по улицам Малаги, пока не услышала гитару с аккордеонными переливами. Словно мышь, идущая за дудочкой мышелова, я пошла на звуки музыки и через минуту увидела двух бродячих музыкантов. Они сидели возле собора прямо на мостовой. В открытом футляре для гитары лежала жалкая горстка мелочи. Рядом с футляром спал пес, такой же бродячий, как и исполнители божественных звуков, которые привели меня туда.