Год рождения - [4]

Хуже, если по случайному совпадению он окажется военнослужащим, сотрудником какого-то государственного учреждения, работником оборонного предприятия или закрытого научно-исследовательского института. Тогда на то, чтобы убедиться в его абсолютной непричастности к шпионажу, может потребоваться очень длительное время и кропотливая работа многих людей.

Но в информации на Цуладзе не было никаких ошибок или случайных совпадений, потому что американец перед встречей с ним усиленно пытался оторваться от наблюдения, а сам Цуладзе после кратковременного контакта в вагоне метро, во время которого они обменялись какими-то свертками, проявлял большое беспокойство и, используя довольно примитивные приемы, тоже пытался обнаружить, следят за ним или нет.

И все же не это было самым главным в этой истории. Главное состояло в том, что Цуладзе оказался ведущим инженером испытательной лаборатории особо режимного предприятия, а в свертке, который вручил ему американец и который Цуладзе сдал в камеру хранения, где в него и удалось заглянуть, лежало четыре тысячи рублей новыми деньгами, которые были в ходу всего полтора месяца.

Тут уж, как говорится, не хочешь, а обязан предполагать, что речь идет о действиях, смахивающих на передачу секретных сведений иностранной разведке за вознаграждение.

Контрразведывательным обеспечением того объекта, на котором работал Цуладзе, занималась группа из трех человек, самым молодым из которых был я; и с момента получения этой информации мы забыли, что такое выходные, потому что разработка человека, подозреваемого в шпионаже, требует от тех, кто в ней участвует, каждодневной работы и большого напряжения.

Не знаю уж, к счастью или нет, но довольно быстро удалось выяснить, что Цуладзе никакой не агент американской разведки, а человек, сколотивший небольшую, но весьма эффективно действовавшую группу, которая занималась хищением в больших количествах платиновой проволоки и продажей ее иностранцам, в числе которых был и этот американец, работавший на ЦРУ и при этом не забывавший и о собственном бизнесе.

В тот момент, когда Цуладзе «прокололся», в его группу входили еще два человека, и промышляли они уже довольно долго, что, безусловно, не делало чести нашему отделу, который был обязан еще в самом начале выявить и пресечь подобную деятельность. Все участники преступной группы являлись ведущими специалистами различных лабораторий и цехов, где полным-полно было всяких контрольно-измерительных приборов, в которых и применялась эта платиновая проволока, и занимались они незаконным промыслом с гораздо большим азартом, чем своей основной работой. Когда встал вопрос о том, чтобы дать этому групповому делу какое-то условное название, все сошлись на том, чтобы назвать его «Энтузиасты», поскольку это в наибольшей степени соответствовало той страсти к наживе, которая толкала этих людей к неизбежному финалу.

Таким образом, дело, начавшееся с подозрений в шпионаже, трансформировалось в банальную валютную спекуляцию в крупных размерах, потому что расхищалась эта платиновая проволоки килограммами.

Еще совсем недавно расследование такого дела было бы немедленно передано в прокуратуру, но Цуладзе и его сообщникам и на этот раз крупно не повезло, потому что примерно за год до того, как он совершил сделку с сотрудником американского посольства, дела такого рода были переданы в компетенцию органов государственной безопасности и нам пришлось вести его от начала и до конца. А конец таких дел, как известно, — арест, следствие и суд, после которого преступника ждет лишение свободы и конфискация имущества.

После возвращения из Москвы, где, как потом выяснилось, Цуладзе сумел наладить прочные связи с рядом иностранцев, занимавшихся в нашей стране незаконным бизнесом, сообщники, применяя различные технические новшества и рационализацию, на которые все они были большие мастера, стали собирать крупную партию платиновой проволоки и готовить очередную операцию по ее сбыту, надеясь на этом крупно подзаработать.

Допустить это мы не имели права, и было принято решение задержать того, кто в следующий раз поедет в Москву в качестве курьера, с поличным. Торопить мы их не могли, поэтому оставалось ждать, когда «честная компания» соберет необходимое количество платины и курьер двинется в путь.

Ожидание могло длиться сколь угодно долго, и уже в мае я понял, что мои спортивные планы на этот сезон по вине любителей легкой наживы вряд ли осуществятся.

Так и оказалось: сначала я не поехал на республиканские динамовские соревнования, а потом вообще остался без отпуска, потому что именно в августе Цуладзе и его ближайший «соратник» по преступному промыслу Юденков, возглавлявший лабораторию автоматики на том же особо режимном предприятии, решили приступить к реализации добытого незаконным путем драгоценного металла.

Встал вопрос о курьере.

Благодаря кое-каким усилиям с нашей стороны ни Цуладзе, ни Юденков по различным причинам поехать в Москву не могли. А предприняли мы эти усилия потому, что американец, связанный с ЦРУ, мог попытаться убедить их в том, что у работников режимного предприятия есть более простые и не такие хлопотные способы заработать себе на «сладкую жизнь», чем вытаскивать проволоку из приборов.