God of War. Бог войны - [67]

– Почти, – уточнил Мимир.

На смену ликованию пришел ужас, когда мальчик увидел, как платформа, на которой стоял его отец, начала подниматься к утыканному шипами потолку, который стал одновременно опускаться к полу.

– Отец! Над головой!

Атрей лихорадочно озирался по сторонам в поисках того, что спасло бы его отца. Не найдя ничего полезного, он выхватил нож своей матери, подбежал к вращающемуся механизму и воткнул клинок в него. Мгновение спустя нож с треском раскололся, и механизм продолжил вращаться. Мальчика охватило отчаяние, но в следующий миг осколок ножа заклинил шестерни, и механизм остановился.

– Ее нож? – спросил Кратос.

– Другого не нашлось.

Сердце Атрея сковала печаль. Кроме этого ножа от матери ничего не осталось.

– Это было умно, – сказал Мимир.

– Да, но он сломался…

– И спас мне жизнь, – добавил Кратос, поглядывая на сына.

Атрей кивнул. Но, посмотрев на отца, встревожился.

– Руна, которую на твоей руке начертила Фрейя! Она пропала!

– Пропала? – повторил Кратос, погрузившись в свои мысли.

– Что же нам делать?

– Продолжать путь.

Кратос сбросил с рук раскрывшиеся оковы, и они подошли к железным воротам. Тремя ударами топора Кратос разрушил решетку, и они вышли из зала-ловушки. На балконе они увидели, что окружавшие Черную руну кольца пропали.

– Теперь руна свободна, – сказал Атрей.

Кратос развернулся и встал на колено перед мальчиком.

– Возьми, – сказал он, протягивая Атрею другой охотничий нож, на рукояти которого была выгравирована греческая надпись.

Атрей помедлил, но все же обхватил ладонью рукоять. Кратос закрыл пальцы сына своей ладонью, положил сверху другую руку и притянул мальчика к себе.

– В день, когда ты родился, я сделал два ножа, смешав металлы моей земли и этой страны. Один для себя, а другой для тебя – на будущее, – сказал он и отпустил пальцы Атрея.

Мальчик повернул нож, восхищаясь искуством мастера.

– Сегодня этот день настал.

– Значит, я теперь мужчина, как ты?

– Нет. Мы не люди. Мы нечто большее. И ответственности на нас куда больше, – поправил его отец, размышляя о том, поймет ли когда-нибудь мальчик это. – И ты должен стать лучше меня. Понял?

Атрей посмотрел на нож, потом перевел взгляд на отца и рассеянно кивнул.

– Отвечай! – потребовал Кратос.

– Я стану лучше.

Кратос, не зная, дошли ли до мальчика его слова, ободряюще положил руку на плечо сына.

– Сила оружия, любого оружия, идет отсюда, – он показал на грудь мальчика, примерно напротив сердца. – Но управляет им это, – добавил он, показав на голову Атрея. – Дисциплина, самоконтроль того, кто им владеет. В этом заключается сила настоящего воина. Никогда не забывай об этом.

Атрей кивнул.

– Ладно. Идем.

Они спустились с балкона в глубины храма, в запечатанный прежде склеп, где Кратос обнаружил Черную руну внутри стеклянного шара. Священная руна была вырезана на обсидиановой табличке в шаре, подвешенном к потолку. У стены стояла каменная статуя древнего горного тролля с изогнутыми рогами, расходящимися в стороны от его щек. Своими ручищами статуя поддерживала каменные колонны.

Взмахнув топором, Кратос обрушил стеклянный шар на пол.

>Глава 42

С рычанием Кратос расколол шар, разлетевшийся на тысячи осколков. Осторожно отодвинув их, он поднял табличку с руной и протянул Атрею. На ней ничего не было.

– Пусто, – пробормотал он в недоумении. Как теперь они узнают такую нужную для них руну?

– Стой, – прошептал Атрей.

Руна замерцала неярким светом. При прикосновении мальчика свет усилился. Помещение озарило волшебное сияние, воздух загудел. На табличке выступили очертания древнего символа и через пару мгновений погасли. Но при этом свет словно проник под кожу Атрея, пробежал паутиной по рукам и переполз на грудь.

В следующее мгновение ожил каменный тролль.

– Мальчик! – крикнул Кратос.

Огромный кулак понесся навстречу Атрею, который все еще стоял и зачарованно смотрел на снова ставшую пустой табличку.

Кратос бросился на перехват мощного кулака. Загородив сына, Бог войны принял на себя всю силу удара, заставившего его встать на колено. Зарычав от ярости, он нанес ответный удар, сдерживая каменного тролля.

– Руна. Ты ее видел?

– Да! – крикнул Атрей в ответ.

– Уверен?

– Уверен. Она здесь, – показал он на свою голову.

– Хорошо. Целься в лицо! – бросил Кратос через плечо.

Атрей выхватил лук и наложил стрелу, пока его отец отклонял удары врага. Мальчик понял, что остановить тролля и дать передышку отцу можно только одним способом. Уверенно прицелившись, он подождал, пока кончик стрелы перестанет шевелиться, и выстрелил. Стрела пронзила левый глаз тролля, отчего тот пошатнулся и шагнул назад. Пока он восстанавливал равновесие, Кратос воспользовался этим, чтобы выхватить клинки и перейти в атаку. Махнув ими слева направо, Бог войны перерезал троллю горло. Чудовище рухнуло на колени, глядя почему-то не на воина, а на мальчика, после чего упало мордой на каменный пол.

Победив тролля, Кратос с Атреем вышли из каменного склепа и пошли по единственному коридору. Впереди путь, похоже, заканчивался тупиком – круглая комната была закреплена на гигантской цепи неимоверного древнего механизма. Центр пола освещал яркий солнечный свет. Здесь на спине лежала статуя Тюра в три человеческих роста. Ее ноги вместе с основанием были отломаны и валялись поблизости.