Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило - [15]

Рысь дернулась, но канделябр, хоть и погнулся, выдержал. На пятнистой шкуре оборотня, там, где ее касалось серебро, ворсинки начали сворачиваться, как от сильного жара. Оборотень зарычал.

Дон Текило почесал свободной рукой лысинку. Собственно, до него только сейчас дошло, что в ловушке не только рысь, но и  он сам. Не будет же он, в самом-то деле, стоять всё полнолуние, пришпилив оборотня серебром к стене. Это как-никак три-четыре дня, и то, если…

Тут умная мысль, давно устроившаяся посреди извилин сознания храброго дона, наконец, додумалась.

- Погоди. Так ведь сегодня ж еще луна-то не полная. Она еще завтра только в полную силу войдет. Какой-то ты странный оборотень. А ты уверен, что вообще того… этого…

На этих словах зверь всхлипнул, вздохнул совсем по-человечьи… И только дон Текило, оторопев от внезапного приступа разума, ослабил  канделябровый захват, пойманный охранник резко дернулся, пробороздив крепкими когтями глубокие рвы в штукатурке, и, развернувшись как пружина, сделал отчаянную попытку вырваться.

Дон Текило, прикрываясь канделябром, отшатнулся.

Рысь вывернулась из захвата, обрела равновесие на четырех лапах, зарычала, прижав уши к голове, выгнув спину и демонстрируя явно враждебные намерения.

- Но-но, - пригрозил дон Текило, продумывая путь отступления.

Рысь зарычала еще агрессивнее. И сделала попытку добраться до наглого вора.

Дону Текило повезло – первая же дверь, до которой он успел добежать, оказалась открытой. Дон забежал в комнату, оказавшуюся чьей-то спальней. По крайней  мере, посередине помещения возвышалась кровать под пышным балдахином – остальная мебель пряталась в темноте по углам.

Впрочем, настоящему вору темнота не помеха. Натолкнувшись на какие-то креслица, скамеечки, полочки, дон Текило резво пробежался по комнате, попутно осматриваясь, не стоит ли где-нибудь в уголке композиция из трех белых нефритовых крокодильчиков. Композиции не оказалось. А башенный оборотень, оказывается, настырная сволочь: поцарапав дверь, он сумел-таки его открыть. Рысь вошла, осматривая золотистыми горящими глазами темноту помещения; сделала пару осторожных сторон внутрь…

Дон Текило, успевший уворовать с ближайшего кресла какую-то накидку (то ли чей-то плащ, то ли покрывало – не важно), набросил на оборотня импровизированные тенета, и, не теряя времени, выскочил в коридор, не забыв надежно прикрыть за собой дверь.

Драгоценные секунды, выигранные таким образом, дон Текило потратил на то, чтобы подпереть дверь всем, что только попалось под руку. Попалось чучело головы лося, надежно заклинившее дверь, стул, комод (хоть и не любил их дон Текило, но уважал за прочность и надежность). Подумав, иберрец добавил в свалку, преграждающую выход из спальни, пострадавший серебряный подсвечник и сервиз аналогичного материала. Сервиз, собственно, можно было бы продать, если б удалось его попятить, но дон Текило предпочитал не мелочиться в таких вещах, как охрана собственной жизни.

Задохнувшись после трудов, дон Текило прислушался, как чувствует себя в ловушке его преследовательница. Изнутри запертой комнаты доносилось сначала рычание, потом… Потом хлопанье птичьих крыльев и весьма колоритное уханье, потом там что-то упало, потом кто-то заверещал вполне кроличьим голосом…

Дон Текило на всякий случай сплюнул, помянул недобрым словом магов с их экспериментами, от которых добропорядочным ворам житья нету, и двинулся на поиски Оракула.

Больше всего удивлялся дон Текило внутреннему устройству Башни. Снаружи это было не слишком величественное здание – то ли четыре этажа, то ли пять, и больше двух-трех комнат на каждом этаже, по мысли благородного дона, никак не могло поместиться. Ан нет. Внутри всё было гораздо, гораздо солиднее. Длинные коридоры уводили вдаль, маня десятками приоткрытых дверей. Лестницы встречались на каждом сотом шагу, и ни одна не была похожа на предыдущую: у одной ступеньки мраморные, у другой деревянные, у третьей – восемь ступеней наверх, у четвертой – дюжина вниз… Случай с фальшивой пропастью заставлял дона Текило ожидать, что хотя бы половина всех этих архитектурных изысков окажется иллюзией; авантюрист тщательно ощупывал все подозрительное, но ничто не исчезало… Правда, иногда ощупываемые предметы стремительно меняли свой внешний облик, превращаясь во вполне нейтральные вещицы – например, одна каменная стена вдруг превратилась в забитый книгами шкаф, а чучело совы – во вполне живую сову, которая улетела с сердитым уханьем…

Чтобы разобраться в том, что в Башне настоящее, а что – искусно сделанная фальшивка, требовалось прибегнуть к старому испытанному стимулятору дон-Текиловых мозгов. Вор старательно принюхался, выбрал лестницу и начал спускаться вниз.

Опыт многочисленных ограблений, суммированный в монументальном труде «Сто верных способов изъять чужое имущество», подсказывал, что где-то внизу должен находиться подвал, а где подвал – там обязательно найдется вино.

Не верите? Абсолютная правда. Этот факт наивернейшим образом отражен в сочинении «Миллион попоек дона Текило».

Против всех ожиданий лестница привела дона Текило в длинный сумрачный коридор. Выполнив эту миссию, лестница вежливо, не прощаясь, растворилась в воздухе, и авантюристу не осталось ничего другого, как идти на поиски другого выхода. Он шел, шел… шел, шел… Это путешествие было бесконечным, тоскливым и туманным… В какой-то момент дон Текило подметил ориентир – большое пятно светлого тумана с проскальзывающими внутри голубыми молниями; но стоило мигнуть или на секунду отвести взгляд, как это пятно исчезало – и появлялось в совершенно неожиданном месте. Дон Текило побежал – его шаги гулким эхом раздавались по пустому темноту коридору, и каждый шаг был тяжелее предыдущего, и  темнота сгущалась, и стены сжимались, сжимались… И в какой-то момент дон Текило не выдержал, упал и забылся.