Год обмана - [21]

Шрифт
Интервал

– А с какой скоростью бывает всегда? – сказал я, но дверь за нею уже закрылась.

* * *

Я слышал как она прошла в прихожую, и потом щелкнул замок. Кто-то заговорил. Должно быть ее отец. Интересно, что она ему скажет? Я быстро одевался и все время старался услышать, о чем они говорят. Напрягал слух, двигался как можно тише. Все впустую. Ни фига не было слышно. Я понятия не имел, что делать дальше.

Помотавшись бесшумно по комнате, я наконец приткнулся на край не застеленной кровати и стал ждать. Нет, можно было, конечно, выйти. Типа: здрасьте, Илья Семеныч, я тут с вашей дочкой перепихнулся. Но меня как-то ломало. Вроде мужик этот был мне абсолютно до пуговицы, детей с ним не крестить, и все-таки было как-то не совсем удобно. Потом, фиг его знает, – начнет орать, руками размахивать.

Короче, я присел пока на кровать. В квартире вообще все затихло.

«Может, лучше было вчера не ездить на этих лошадях кататься? – подумал я. – Покрутились бы по городу, сводили бы в МакДональдс пацана… Ничего бы и не было… И бок бы так не болел».

Я осторожно пощупал ребра.

«Хрен его знает, а вдруг сломал? Надо еще этому Сереже наврать чего-то. А вдруг Илья Семеныч решит меня спалить? Потеряю, на фиг, работу. Такие бабки на халяву ведь получал! Вот идиот… Тоже мне, подгулял, называется… Девок столько вокруг – нет, надо было к этой, блин, именно в кровать забраться! Ну, что там они притихли? Умерли, что ли, все»?!!

Я тихонько поднялся с кровати и на цыпочках подошел к двери. Снаружи не доносилось ни звука. Может, они там знаками разговаривали? Как немые. Вертели, блин, пальцами друг перед другом, а я тут прислушивался, как фиг знает кто. Хоть бы маленький Мишка проснулся, что ли!

Я прижал ухо к двери, но все равно ничего не услышал. Зато увидел, какие книжки она читает. Рядом с дверью висела книжная полка. Все про театр. Станиславский. Немирович. Толстоногов какой-то. Ну и фамилия! Еще увидел за книжками спрятанные фотографии. От Сережи, наверное, убрала. Он в этой комнате довольно часто бывает. Раз не от меня, значит можно. Я посторонний человек, меня стесняться не надо.

На фотографиях везде была Марина. Какие-то еще девчонки, какие-то мужики. По-моему, одного я узнал. Это был тот козел из ее института, который вчера крутился вокруг студенток во время зачета. Еще узнал одну девчонку с длинной косой. Она вчера стояла с Мариной в одном ряду. Кажется, слева от нее. Больше ничего интересного не было.

Я снова прислушался к тому, что происходило снаружи. Во всей квартире стояла абсолютная тишина. «А, может, они ушли?» – мелькнуло у меня в голове. – «Может, Марина догадалась вывести его из квартиры, чтобы я тихонько выбрался отсюда после них?» Эта мысль показалась мне настолько убедительной, что я решил приоткрыть дверь и выглянуть из комнаты.

В коридоре никого не было. Может, они сидели на кухне?

Я повертел головой, стараясь заглянуть за угол, откуда падал свет, но в то же время пытался не упустить из виду соседнюю дверь. Кто его знает, вдруг они резко выйдут оттуда, а я тут стою с вытянутой шеей посреди их квартиры как фашистский шпион. Такой маленький домашний Штирлиц. Типа свой домовой. «У вас барабашки в доме не водятся? А Штирлиц? Он славный и почти ручной. Любит ласку, но немного балует. Его можно часто встретить в постели молодых девушек. Отзывается на „кис-кис“, „вот, возьми себе немножко денег“ и на русское имя Миша».

В квартире по-прежнему стояла полная тишина. На всякий случай я решил вернуться назад в комнату. В руках у меня все еще были Маринины фотографии.

«Надо же, какое иногда у нее бывает интересное лицо», – подумал я, опуская взгляд на один из снимков. – «Вот здесь такие же большие глаза, как вчера. Когда спрыгнула с лошади. Она, наверное, подумала, что я там совсем убился. Перепугалась».

И тут вдруг я вспомнил, что там в лесу, лежа на земле среди переступавших вокруг меня лошадиных ног, среди всего этого замерзшего мусора, ужасной боли, страха и сердцебиения, я неизвестно почему проболтался насчет Сережи. В том плане, что я про него наврал. Но главное было даже не то, что я проболтался. Мало ли чего – может, я думал, что мне конец, может, я думал, что жить-то осталось всего минут десять – нет, дело было не во мне. Дело было в Марине. Что она там сказала?

– Я знаю.

«Ни фига себе», – подумал я. – «То есть, как это – „я знаю?“ Чего она знает? Откуда?»

Эта мысль поразила меня до такой степени, что мне даже пришлось опереться спиной на дверь. Не в том смысле, что я хотел там забаррикадироваться, спрятаться и чтобы никто не входил, а в том смысле, что меня вчера сбросила лошадь и, может, даже ребра сломались, а мне тут в голову приходят такие вещи. Да еще с этой Мариной на кухне (или где там она?) происходит черт знает что.

«Откуда она может знать? Кто ей сказал? Может, она имела в виду, что знает насчет того, что он вчера заболел? Вернее, наоборот, не заболел, а это я ей насвистел, что ему резко вдруг стало плохо. Может, она это имела в виду? Или она все-таки догадалась, что он ее лечит насчет своего пролетарского происхождения? Неужели она знает насчет его папы? Что там она спрашивала меня о моей работе? С кем-то меня сравнила… Никак не могу вспомнить с кем…»


Еще от автора Андрей Валерьевич Геласимов
Нежный возраст

«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».


Роза ветров

«История в некотором смысле есть священная книга народов; главная, необходимая, зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил, завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего», — писал в предисловии к «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин. В своем новом романе «Роза ветров» известный российский писатель Андрей Геласимов, лауреат премии «Национальный бестселлер» и многих других, обращается к героическим страницам этой «священной книги народов», дабы, вдохнув в них жизнь, перекинуть мостик к дню сегодняшнему, аналогий с которым трудно не заметить. Действие романа разворачивается в середине XIX века.


Степные боги

…Забайкалье накануне Хиросимы и Нагасаки. Маленькая деревня, форпост на восточных рубежах России. Десятилетние голодные нахалята играют в войнушку и мечтают стать героями.Военнопленные японцы добывают руду и умирают без видимых причин. Врач Хиротаро день за днем наблюдает за мутациями степных трав, он один знает тайну этих рудников. Ему никто не верит. Настало время призвать Степных богов, которые видят все и которые древнее войн.


Жажда

«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».


Холод

Когда всемирно известный скандальный режиссер Филиппов решает вернуться из Европы на родину, в далекий северный город, он и не подозревает, что на уютном «Боинге» летит прямиком в катастрофу: в городе начались веерные отключения электричества и отопления. Люди гибнут от страшного холода, а те, кому удается выжить, делают это любой ценой. Изнеженному, потерявшему смысл жизни Филе приходится в срочном порядке пересмотреть свои взгляды на жизнь и совершить подвиг, на который ни он, ни кто-либо вокруг уже и не рассчитывал…


Ты можешь

«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».


Рекомендуем почитать
Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили

Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.


«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.


Привет, офисный планктон!

«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.


Безутешная плоть

Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.


Кое-что по секрету

Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.


Сексуальная жизнь наших предков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.