Год наших падений - [43]

Проблема заключалась в том, что я доказал это нам обоим.

Так что теперь я лежал в доме своей подружки и, твердый как чертов камень, вспоминал о том, как меня ласкала другая. А потом – так уж мне по жизни везло – дверь спальни открылась, и в комнату грациозно вплыла Стася. Она уже оделась в тесные черные брючки и мягкий, дорогой на вид джемпер.

Я откашлялся.

– Привет, красотка.

– Привет.

Она закрыла за собой дверь и с вкрадчивой улыбкой повернулась ко мне. И я вновь испытал это чувство. Всякий раз, когда я гостил здесь, среди нездоровой роскоши, а принцесса из Гринвича смотрела на меня своими ореховыми глазами, как на самое заманчивое лакомство в мире, мое существование приобретало смысл. Она вожделела меня – раздолбая родом из задницы штата, с прочерком в графе «отец» в свидетельстве о рождении и балансом на карточке, которого грозило не хватить на следующие пять месяцев пиццы и пива.

Внимание Стаси значило для меня нечто такое, о чем мне не нравилось говорить.

Так что было как нельзя кстати, что Стася хотела от меня вовсе не разговоров. Она бросилась на кровать и уставилась прямиком на мою эрекцию, колом стоящую под простыней.

– Так-так, – прошептала она, и в ее глазах вспыхнуло озорство. – Не знала, что ты уже… встал. – Она поцеловала меня в плечо, после чего немедленно начала опускаться вниз, утягивая за собой простыню.

Мое тело не преминуло откликнуться.

Секунд через десять, обласкав своими длинными волосами мою голую грудь и живот, она добралась до своей цели и безо всякой преамбулы всосала меня глубоко в рот. Воу. Я всего и смог, что глотнуть кислорода и расслабиться на матрасе.

Я закрыл глаза, но это было ошибкой. Потому что мой мозг моментально вернулся к тем мыслям, которые прервало появление Стаси. И я обнаружил, что пока моя девушка обрабатывает меня, представляю совсем другое лицо.

Черт! Я ведь был не настолько крупным засранцем. Снова открыв глаза, я приподнялся на локтях. Перед моими глазами предстала крайне соблазнительная картина – моя девушка, склонившаяся надо мной, ее разметавшиеся повсюду волосы, ее занятый делом рот. Однако под таким углом было нетрудно заметить, что скоро Стасе предстоит новый визит к стилисту – корни ее волос отросли, чего она не терпела. Она принялась стонать, что должно было завести меня. Но ее стоны были преувеличенными, как в порнофильмах.

Она всегда издавала подобные звуки, и они не должны были резать мне слух. Просто существовало так много деталей, которые Стася тщательно продумывала, создавая свой образ, – цвет волос, нижнее белье, голос. Как-то раз она сказала мне, что приучила себя улыбаться, прощаясь по телефону, чтобы собеседник услышал ее улыбку.

И обо всем этом я размышлял, пока мой член был у нее во рту. Я отвлекся, и стало понятно, что дело затянется. Теперь, чтобы довести начатое до конца, Стасе требовалось применить какой-нибудь топовый челюстной прием. Господи, и я впрямь был засранцем.

Но тут у нее зазвонил телефон – заиграла девятая симфония Бетховена, рингтон, поставленный Стасей на звонки ее матери. На секунду мне показалось, что она не собирается отвечать, и тогда я потянулся вниз и, пропуская сквозь пальцы ее шелковистые волосы, мягко обхватил ее голову.

– Тебе лучше ответить, – прошептал я.

– Извини, – сказала она, потом выпрямилась и взяла телефон. – Алло? Я наверху, бужу Хартли. – Она бросила на меня многозначительный взгляд. (Да-да, у Стаси и правда был такой большой дом. Ее матери было проще позвонить ей по телефону, чем утруждать себя поисками.)

Настроение было официально испорчено – и даже не по моей вине. Оставив Стасю разговаривать с матерью, я соскочил с кровати, ушел в ванную и, закрыв дверь, включил душ.

Через минуту, пока по моей спине стекала горячая вода, в ванную зашла Стася.

– Уже пришла поставщица, и маме нужна моя помощь, чтобы решить, что куда ставить. Завтрак сегодня будет в столовой, потому что перед вечеринкой террасу освобождают от мебели.

Я высунулся из душа и улыбнулся ей.

– Тогда увидимся внизу? – Я дотянулся до ее руки и привлек к себе для быстрого поцелуя, а она одарила меня своей фирменной усмешкой, после чего поторопилась выйти из ванной, пока ее волосы не начали виться от пара. (Говорите обо мне что хотите, но я уделял внимание маленьким привычкам своей девушки. Намного большее, чем она уделяла моим.)

После самого быстрого душа в мире я оделся в вещи, которые Стася подарила на Рождество. Поскольку ничем, кроме одежды и украшений, моя девушка не интересовалась, она здорово умела их выбирать. Рубашка, которую я нацепил, была дико дорогой вещью из «Thomas Pink». Я подвернул манжеты, чтобы сохранилась небрежность, потому что таким был мой стиль. Но у Стаси реально имелся вкус. Джинсы были такого бренда, о котором я в жизни не слышал, и заказать их можно было только во Франции.

В общем, надев одобренный Стасей наряд, я спустился в столовую. Там во главе длиннющего стола сидел в одиночестве Генри – Стасин отец.

– Доброе утро, мистер Бикон, – сказал я, когда он поднял лицо. Перед ним лежала стопка из трех газет. Кто-то потратил время на то, чтобы идеально их выровнять.