Год мертвой змеи - [164]

Они помолчали, а потом почти одновременно расправили плечи и развели локти в упражнениях, разминающих затекшие мышцы спины. Это совпадение насмешило всех троих.

– Вообще у меня такое ощущение, – сказал Марченко, когда все отсмеялись, – что мы воевать научились. Я имею в виду, «мы», коммунисты.

– Научили, – пожал плечами майор Скребо. – Если человека так бить, как нас били в сороковых, то или научишься, или тебе конец. И всей стране вместе с тобой. Естественный отбор – слышали про такое?

– И слышали, и видели, – буркнул Олег. Скребо, не задумавшись ни на мгновение, кивнул – настолько точно это было сказано. Он тоже видел подобное больше, чем хотелось бы.

– Товарищ командир полка, – решил попросить он, воспользовавшись удачным вроде бы моментом. – Я снова ходил разговаривать в штаб дивизии, и мне было сказано, что боевые вылеты в составе 913-го – на ваше усмотрение. Разрешите в следующий вылет вместе с подполковником Лисицыным?

– Хм…

Комполка посмотрел на него, прищурившись: с демонстративным превосходством, смешанным с изрядной долей юмора. В 1920-е годы было такое выражение: «смотреть, как царь на еврея». Получилось похоже.

– Тебе так понравилось драться с ним рядом? – полюбопытствовал он, глядя поверх головы майора Скребо и с интересом ожидая ответа.

– Понравилось, – признался тот. – Не нужно было симулировать плохую радиослышимость, чтобы претендующего на команды бреда не слышать, – а бывает, между прочим.

– Бывает… – протянул командир полка. – Ишь ты… Ты майор, значит, «команды» – это тебе или подполковник, или полковник отдает. Или даже генерал-майор. Хм, кто это у нас из старшего командного состава в родимой 32-й ИАД способен выдавать такой, как ты выразился, «командноподобный» или «претендующий на команды» бред, а? Ну ладно, не обижайся, – добавил он, увидав, что майор нахмурился. – Я тебя на слове не ловлю. Но с Олегом…

Он повернулся к и.о. комэска и смерил его взглядом.

– Что скажешь, ас? Ты вроде бы говорил, твой узбекский герой что-то нервничает, так? После вчерашнего – это неудивительно, разумеется, но я бы предложил взять Николая Ильича, если он вызывается.

– Не ведомым, – быстро отозвался Олег. – Иметь ведомым майора, тем более такого летуна, как Ильич, – это как если водкой цветы поливать: эстетично, но вредно. Владлен не подведет, я в нем уверен. Просто машина у него новая, да и ночью взлетели опять же. Мне и самому не стыдно признаться, знаете ли: после такого перерыва это здорово давит на нервы. Мне так было страшновато. Владлен уже давно не пионер, а усталость не с бухты-барахты накопилась, который бой парень проводит. Когда мы в последний раз Улумбейский «Дом отдыха» организовывали?

– Давно, – признался комполка. – Да только ты сам все знаешь, так что не надо на меня… А-а-а… – он махнул рукой. – Делай, как считаешь нужным, ты офицер и комэска. «Не пущать», когда боевой летчик в бой рвется, – это опозориться на весь корпус. Так что считайте, что я с признательностью согласился.

– Тогда пусть берет третье звено. У него командир послабее.

– Муковкина, что ли? Старшего лейтенанта? Да. Давайте, в общем. Сколько сейчас времени? И какого черта мне все время кажется, что с юга как будто вспухает что-то? Это артиллерия, или я недоспал сегодня?

Все трое прислушались, глядя куда-то в горизонт.

– Кажется, нет… – неуверенно произнес Олег после нескольких секунд молчания. – Не похоже. Да и далековато, чтобы услышать, будь это даже действительно артиллерия.

– Артподготовка, – предположил Скребо. – Сто семь и сто двадцать два миллиметра. Или американские стопятидесятимиллиметровки. Когда много, их и у нас, пожалуй, слышно должно быть. Или…

Командир полка и его штурман одновременно уставились майору в лицо, настолько неожиданно он осекся.

– Или это морские пушки, – и не с юга, а с юго-востока. С моря. Тяжелый крейсер бывает слышно километров за двадцать точно, а то и больше…

– Похоже на то, – настороженно признал Олег. – Я такие пушки слышал «вживую», и больше, чем один раз, – была у меня такая возможность.

Он нехорошо, мрачно усмехнулся и сплюнул себе под ноги.

– В Ленинграде, я слышал, когда линкорную пушку испытывали, так тогда даже объявления в газетах давали, что бы выкидышей не было от неожиданности, такой был звук.

А там тоже были десятки километров. Наших кораблей в Корейском заливе нет, – значит… Но сейчас тихо, верно? Снова тихо? Показалось? Да?

Полк снова был готов к бою уже в 10 утра, но самолеты оставались на земле: радиолокационные посты и выносные посты наблюдения, стянутые линиями проводной и радиосвязи в один узел, завязанный на аэродром Аньдун, молчали. Не было никаких указаний и «сверху», хотя управление дивизии держало своего офицера в полку непрерывно, до самого вечера. Все это время находящиеся в полной готовности летчики ждали команды на взлет. Но она так и не пришла.

О том же, что ни Марченко, ни остальным все же ничего не показалось, стало известно лишь тогда, когда Гроховецкий и его начштаба обсуждали с командиром 913-го ИАПа результаты вылетов и задачи на следующий день. Более полная информация о произошедшем появилась, когда сведения об «инциденте Тынготтон» дошли до Москвы, прошли весь путь, требовавшийся для того, чтобы попасть на вторую полосу «Правды», и вернулись обратно в Китай и Корею – с очередным транспортным самолетом из Иркутска.